— Тебе, возможно, никакой, — согласилась Шивон.
— Мы считаем, что на жертву напали именно там, — сказал Ребус, возвращаясь в кухню. — После этого пострадавший либо сам каким-то образом добрался до того места, где ты его нашла, либо его туда принесли.
— Но я ничего не видела! — истерично выкрикнула Нэнси. Глаза ее заблестели от подступивших слез, а руки, которыми она обхватила себя за плечи, напряглись. — Не видела, понятно вам?!
Дверь гостиной снова отворилась, и в коридор вышел Эдди.
— Перестаньте ее доставать!.. — мрачно сказал он. — Или вы хотите, чтобы я написал на вас жалобу?
— Никто ее не достает, Эдди, — ответил Ребус и широко улыбнулся.
Поняв, что полицейские знают его имя, Эдди стушевался. Из одной лишь гордости он постоял в коридоре еще секунду или две, потом снова скрылся.
— Почему ты не рассказала Эдди о том, что произошло? — мягко спросил Ребус.
Нэнси несколько раз моргнула, чтобы смахнуть с ресниц слезы, потом покачала головой:
— Мне хотелось как можно скорее обо всем забыть.
— Я тебя отлично понимаю, — сочувственно сказала Шивон. — Но если ты все же вспомнишь еще что-то… — Она показала на свою рабочую визитку на столе.
— Да, я позвоню… Конечно.
— И не забудь прийти в участок, — напомнила Шивон. — В понедельник, в любое время.
Нэнси Зиверайт снова кивнула, и Шивон вопросительно взглянула на Ребуса — есть ли у него еще вопросы. Инспектор ее надежды оправдал.
— Скажи, Нэнси, — спросил он доверительным тоном, — ты когда-нибудь бывала в отеле «Каледониан»?
Девушка фыркнула:
— Да, а как же!.. Я там просто днюю и ночую.
— А если серьезно?
— А вы как думаете?
— Я думаю — это означает «нет». — Ребус чуть заметно кивнул Шивон в знак того, что можно уходить.
Однако прежде чем покинуть квартиру, он распахнул дверь гостиной и заглянул внутрь. Комната была синей от дыма. Люстра под потолком отсутствовала, полумрак разгоняли только два светильника с красными лампочками и несколько толстых белых свечей на каминной полке. Журнальный столик в центре был завален папиросной бумагой, табачными крошками и обрывками игральных карт. Кроме самого Эдди, Ребус разглядел на диванах и на полу еще как минимум три неподвижные фигуры.
Кивая в такт собственным мыслям, Ребус вернулся в коридор.
— Ты сама что-нибудь принимаешь? — спросил он у Нэнси, которая пошла открыть им дверь. — Марафетом балуешься?
— Иногда, — призналась та.
— Хорошо хоть не врешь.
Он повернулся к выходу и увидел на пороге еще одну девушку. Вероятно, это была та самая Келли, которую ожидал Эдди. Она была, пожалуй, одного возраста с Нэнси, но толстый слой косметики делал ее старше, открывая доступ в заведения, куда пускали только совершеннолетних.
— Тогда… до свидания, — попрощалась Нэнси.
Когда дверь закрылась, детективы услышали, как Келли спросила, кто это был, а Нэнси ответила, что приходили от домовладельца. Ребус фыркнул.
— Кстати, ты знаешь, кто здешний домовладелец? — спросил он у напарницы.
Шивон пожала плечами:
— Моррис Гордон Кафферти — очевидно, так расшифровывается название компании «Наемное жилье МГК».
— Я знала, что Кафферти владеет парой домов.
— В этом городе, куда ни плюнь, обязательно попадешь во что-то, принадлежащее нашему приятелю. — Ребус с отвращением поморщился.
— Она врет, — сказала Шивон, начиная спускаться по лестнице.
— Насчет подруги, у которой якобы была? Пожалуй… — Ребус согласно кивнул.
— Вопрос — зачем?
— Ну, причин может быть множество.
— Например, ее приятели-наркоманы… Как ты думаешь, стоит нам съездить на Грейт-Стюарт-стрит, шестнадцать, и поговорить с некой Джилл Морган?
— Как хочешь. — Обернувшись через плечо, Ребус посмотрел на дверь квартиры Нэнси Зиверайт. — Мне показалось странным другое…
— Что именно?
— Все, кто так или иначе имеют отношение к этому делу, побывали в гостинице «Каледониан», и только Нэнси…
Его прервал щелчок открывающегося замка. Дверь квартиры распахнулась, и на площадке появилась Нэнси Зиверайт.
— Я забыла сказать… у меня к вам одна просьба… — проговорила она быстрым шепотом, спускаясь по лестнице вслед за детективами.
— Какая же, Нэнси?
— Не могли бы вы что-нибудь сделать, чтобы этот старый извращенец меня больше не беспокоил?