28 
— Не случается. А чем объяснишь свою непредусмотрительность ты?
— Я тоже был застигнут врасплох, — ответил он, с трудом подавляя усмешку. — Интересно получается, да?
— Что ты имеешь в виду?
— Да так, — многозначительно бросил Джеймс и ретировался в свой кабинет. На сердце у него полегчало.
Ею двигало не праздное любопытство. Ею, так же как и им, двигала страсть, и она потеряла над собой контроль. Желание было безудержным и обоюдным.
С каждой минутой настроение Джеймса улучшалось. Теперь он знал правду — их внезапная близость не была экспериментом, а ее поведение было самозащитой. Попытка Люси взять над ним верх просто смехотворна. Он был и останется хозяином положения и заставит Люси признать, что она хотела его так же сильно, как и он ее.
Пусть осознает и прочувствует то, что случилось, и тогда, Джеймс не сомневался в этом, Люси обязательно захочет испытать это снова. Это просто вопрос времени. Пока же он может наслаждаться тем, что остался хозяином положения и волноваться не о чем.
Остаток дня Джеймс пребывал в прекрасном настроении, окрашенном слегка ироничным юмором. Ему доставляло удовольствие, что Люси весь день находится «на взводе». В ее взгляде, когда она украдкой поглядывала на него, была тревога и настороженность, как будто она боялась снова оказаться застигнутой врасплох и поддаться страсти, как утром. Это было еще одним подтверждением, что подобные отношения внове для Люси. Ему удалось пробудить в ней то, чего не смогли другие мужчины.
Эта мысль доставляла Джеймсу непередаваемое удовольствие. Он вообще не мог вспомнить, когда в последний раз женщина так «заводила» его. С трудом сдерживая себя, он нетерпеливо поглядывал на часы в ожидании окончания рабочего дня, предвкушая продолжение начатого утром.
Он заметил, что Люси тоже поглядывает на часы. Неужели она так же нетерпеливо ожидает конца рабочего дня и по тем же причинам, что и он? Ощущает ли она это сильнейшее сексуальное притяжение между ними? Так же близка она к тому, чтобы потерять над собой контроль, как и он?
Без десяти пять Люси поднялась из-за стола и стала раскладывать по местам папки. Она стремительно передвигалась по кабинету, и бабочки на ее юбке порхали из стороны в сторону. Со своего места Джеймсу было очень удобно наблюдать за ней.
— У тебя есть какие-нибудь планы на вечер? — поинтересовался Джеймс, стараясь, чтобы его голос звучал как обычно.
Люси резко остановилась. Было видно, как напряжена ее спина. Так, не шевелясь и не отвечая, она простояла несколько томительных секунд. Джеймс понимал, какая внутренняя борьба сейчас в ней происходит, и безмолвно призывал дать тот ответ, который позволил бы им обоим получить то, что они так страстно желали.
— Так, ничего особенного, — наконец ответила она, настороженно глядя на него. — А что?
Джеймс пожал плечами, откинулся на спинку стула и ободряюще улыбнулся.
— Я подумал, не захочешь ли ты поужинать со мной?
— Поужинать? — недоверчиво спросила она, как будто сама мысль об этом казалось ей абсурдной.
— У меня нет никаких планов, ты ничем особенным не занята — так почему бы нам не поужинать вместе?
Люси продолжала смотреть на него в недоумении.
Джеймс прямо-таки видел, как вращаются шестеренки в ее мозгу. Наверняка она понимает, что он предлагает не только ужин, но и постель с завтраком поутру, и лихорадочно просчитывает, к чему это может привести.
Джеймс не ошибся. Люси действительно раздумывала над предложением, понимая, что самым благоразумным было бы…
— Я согласна, — слетело с ее губ.
Сердце Джеймса торжествовало победу — искушение победило здравый смысл.
— Отлично, — произнес Джеймс, стараясь не показать своей радости.
— Куда ты предполагаешь пойти?
— А куда бы тебе хотелось?
— Мне все равно, — ответила Люси и покраснела.
— Тогда ко мне домой, — решительно сказал Джеймс.
Люси немедленно вздернула подбородок, а Джеймс засомневался, не слишком ли он торопит события?
— Хорошо, — согласилась она. Щеки горят, в глазах сверкает вызов. — Я поеду за тобой на своей машине.
И смогу уехать, когда захочу.
Джеймс принял это послание, но оно не особенно его взволновало, поскольку главное решение уже было принято. Он посмотрел на часы на своем запястье.
— Выезжаем через пятнадцать минут, хорошо?
28 
