25 
— О чем же вы могли болтать! — настаивал Джеймс с веселым любопытством на лице.
Может быть, стоит сказать, хотя бы ради того, чтобы он понял, как поверхностны и неискренни его отношения с Баффи?
— Ну же, Люси! — не успокаивался он. — Я не представляю, что общего может быть между вами.
Ты … но только не после сегодняшнего. Пусть Джеймс считает ее утренней закуской, она не позволит, чтобы Баффи стала вечерним десертом. Она сама будет этим десертом!
— Баффи сказала мне, что у тебя большой… — Она так и не смогла произнести это слово.
— Большой что?
Ну почему она еще колеблется? Стоит ей сказать, и Баффи исчезнет из его жизни.
— Ну, что природа щедро наделила тебя мужскими достоинствами… Оказывается, для нее это очень важно.
— Что?!
Джеймс выглядел крайне смущенным. Более того, обсуждаемая часть его тела живо отреагировала и решила показать себя в лучшем свете. Джеймс смутился еще больше, даже покраснел и поспешил привести себя в порядок. Впрочем, Люси не была уверена, смущен он или зол, пока, застегнув брюки и вернув себе более-менее респектабельный вид, он не поднял на нее пылающие яростью глаза.
— Вы обсуждали меня таким образом? — прорычал он.
Зол, и притом очень.
Прощай, Баффи, подумала Люси, не испытывая ни тени раскаяния из-за того, что поломала сопернице всю игру. Кроме того, если Джеймс и сам использовал Баффи только ради удовлетворения своих сексуальных потребностей, то так ему и надо — он заслужил услышать подобное. Наверняка он думал о Баффи не менее цинично — мисс «большие груди» или даже «большие си…». Слава богу, о Люси он не сможет думать в таких выражениях, пусть и по вполне объективным причинам.
— Некоторые женщины любят обсуждать своих любовников, — объяснила Люси, пытаясь оправдаться перед самой собой за свои слова. Она торопливо натянула юбку на бедра, все больше нервничая. — Баффи считает размер очень важным.
— А ты?
Отчаянно надеясь, что Джеймс испытывает к ней нечто большее, чем просто похотливое желание, она ответила очень искренне:
— Я считаю важными очень многие вещи, Джеймс.
— Рад слышать, — хмуро ответил он. — Тем не менее ты выслушала все интимные подробности о моей физиологии.
— Я не просила ее рассказывать, — запротестовала Люси.
Джеймс бросил на нее недоверчивый взгляд, и в ее сердце закрались сомнения. Вся ее тактика обернулась против нее же, и Люси не знала, как ей выбраться из ямы, которую сама же вырыла.
— Баффи начала этот разговор, надеясь услышать в ответ такие же подробности о Джоше, — честно призналась она.
— И как? Она их услышала?
— Нет, не услышала. Я на самом деле не оцениваю людей таким образом, — резко ответила Люси.
— И тем не менее обо мне ты думала именно так. Во всяком случае, эта мысль все время была у тебя в голове. Какие еще подробности поведала тебе Баффи?
Ситуация ухудшалась с каждой минутой, и Люси была не рада, что затеяла все это. Да, ревность — ужасная штука, способная привести ко многим бедам.
— Извини меня, Джеймс. Не могли бы мы оставить этот разговор?
Она сползла со стола и встала на ноги, намереваясь отойти подальше от Джеймса, но тот схватил ее за плечи.
— Говори! — велел он.
— Я должна привести себя в порядок. Отпусти меня, Джеймс, — взмолилась Люси.
— Я думаю, ты можешь пересказать мне слова Баффи в нескольких точных выражениях, — безжалостно настаивал он.
Люси прибегла к последнему способу — извинению:
— Извини, Джеймс. Мне не стоило вообще говорить об этом. Тебе будет неприятно слышать остальные подробности, поверь. — Она вывернулась из его рук и схватила сумку, в надежде выскочить в дамскую комнату.
— Черт возьми, Люси! Если Баффи оклеветала меня… — Джеймс был готов взорваться.
— Нет-нет, Джеймс! Во всяком случае, я бы не расценивала это как клевету, — заверила его Люси. — Ее слова, скорее, могли бы польстить тебе.
— Но твоих ожиданий я не оправдал?
И Люси сдалась. В лихорадочной попытке предотвратить катастрофу она заговорила очень быстро:
— Баффи сказала, что ты неутомим. Но поскольку наше… хмм… ты рассматриваешь как эдакую легкую закуску, то вполне понятно, что для того, чтобы начать рабочий день, с тебя вполне достаточно. Ты прав, мы должны заняться нашими непосредственными обязанностями. — Раненая гордость и желание уязвить Джеймса боролись со здравым смыслом, говорящим, что она стоит на краю пропасти.
25 
