Малко заколебался. Любой отказ мог вывести полковника из состояния сна, а он еще не все разузнал.
– Иду, – сказал он.
Малко встал и вышел из комнаты. За порогом он наткнулся на двух охранников-афганцев, сидевших на корточках с каменными лицами. При его появлении они мгновенно вскочили на ноги.
Малко понял, что без полковника с виллы ему не уйти. Улыбнувшись охране, он вернулся в гостиную, подошел к Биргитте и помог ей встать. Она не сопротивлялась.
– А вот и Биргитта, – весело сказал он полковнику. – Я нашел ее.
На этот раз немец увидел девушку. Он улыбнулся и отеческим тоном произнес:
– Куда ты ходила, сумасшедшая? Ты же знаешь, как опасно ходить в одиночку...
– А я купалась, – восторженно ответила Биргитта. – Вода была очень теплая, и кругом плавали разноцветные рыбки. Жалко, что ты не пошел со мной.
Она повернулась к Малко и повторила:
– Жаль, что и ты не пошел со мной. У нас могла бы быть любовь в воде. Я очень люблю любовь в воде. Полковник Пильц чуть не лопнул от приступа смеха:
– Вот-вот, ах как хорошо, любовь в воде... с рыбками.
Он хохотал так заливисто, что Малко засомневался: не над ним ли смеется полковник. Ему так и не удалось понять, что могло так рассмешить немца. Посерьезнев, полковник сказал:
– У меня нет времени на любовь в воде, а ведь я совсем легкий.
Он встал и сделал два нелепых прыжка.
– Посмотрите, какой я легкий.
Малко торжественно подтвердил:
– Очень легкий, Курт. Если бы не эти китайцы, то мы могли бы все вместе заняться любовью в воде.
– Ах, эти китайцы!
Полковник озабоченно сморщил лоб. Малко немедленно подхватил:
– К счастью, завтра все решится.
Он сказал это наугад.
Полковник с укором посмотрел на него.
– Не завтра, а послезавтра, когда его доставят в Пешавар.
И он снова громко расхохотался. Биргитта нахмурила брови.
– Курт, одень что-нибудь. Здесь холодно.
Полковник с недоумением посмотрел на нее и сказал сам себе:
– Холодно не здесь, а там, особенно у Хайберского прохода.
– Но ведь в машине не холодно, – уточнил Малко.
Курт посмотрел на него так, как если бы услышал что-то несусветное:
– Ну кто ездит на машине по караванным тропам? Нахмурив брови, он смотрел на Малко, как строгий учитель, отчитывающий нерадивого ученика. Затем дотронулся рукой до лба и сказал:
– Голова болит.
С каждой секундой его голос становился все нормальнее. Малко мысленно подвел итог. Теперь он знал, что Линь Бяо послезавтра будет отправлен в Пешавар, причем не по шоссе. Ну что же, пусть все остальное выясняет Томас Сэндс. Хватит испытывать судьбу...
Но вот и ему, Малко, настала очередь улечься и закрыть глаза. Биргитта, сидя рядом с ним, бессвязно повторяла:
– Какое солнце! Нет, какое солнце!
Обессиленный Малко сразу же погрузился в бессознательное состояние. В то же время его мучила мысль, что, проснувшись, он ничего не вспомнит.
* * *
Верблюд бежал к горе, которая все время удалялась. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралась оранжево-розовая пустыня.
Малко, сидя верхом на животном, покачивался в такт его шагам. Вдруг он открыл глаза. Над ним склонился полковник Пильц и тряс его за плечо.
– Проснитесь.
Совсем одуревший, Малко сел. Единственный глаз Пильца по-прежнему был налит кровью, но, судя по всему, немец пришел в себя. Биргитта, уже одетая, сидела в кресле, насупившись.
– Который час? – спросил Малко.
– Пять, – ответил немец.
Малко проспал около двух часов. Он встал и пригладил рукой растрепавшиеся волосы.
– Прошу извинить меня.
Курт Пильц изобразил на лице что-то вроде улыбки.
– Ничего, ничего. Я тоже немного поспал. Этот чертов наркотик...
Биргитта подняла голову. Сквозь свои длинные ресницы она с неприязнью посмотрела на немца.
– Никакой он не чертов, – зло сказала она. – Если бы мы были настоящими друзьями, то это было бы потрясающе. Мы бы рассказали друг другу, что нам каждому приснилось.
Курт прокашлялся и внимательно посмотрел на Малко. Его изуродованная губа чуть заметно подергивалась.
– Мы все же немного поговорили друг с другом, – заметил он. – Я хорошо помню, что беседовал с нашим другом. Но точно не помню о чем. А вы?
Его здоровый глаз почти полностью закрылся. Малко почувствовал, как у него по рукам забегали мурашки. Его охватил страх. Немец собирался устроить ему ловушку. Какой смысл выведывать его мысли, если его собирались прикончить на этой расположенной в безлюдном месте вилле...