124 
– Он пришел к ней, – медленно произнес Сент-Джеймс, – спал с ней и взял флакон. Наверняка так и было. Черт его побери.
– А в субботу, когда Сидни не могла найти флакон – помнишь, она сказала нам? – он, верно, достал эрготамин и хинин. Смешал их и дал Саше.
– Он же химик, – задумчиво проговорил Сент-Джеймс. – Биохимик. Он знал, что делал.
– С кем он хотел расправиться? С Питером или с Сашей?
– Наверно, с Питером.
– Из-за их появления у Мика Кэмбри?
– Комнату обыскали. Компьютер был включен. На полу валялись записные книжки и фотографии. Наверно, Питер увидел что-то, когда был там с Бруком, и Брук не сомневался, что он вспомнит об этом после смерти Мика.
– Но зачем давать наркотик Саше? Если бы умер Питер, она сразу сказала бы полицейским, где взяла его.
– Совсем нет. Она тоже умерла бы. Брук в этом не сомневался. Он знал, что она наркоманка. Поэтому и дал ей наркотик. Полагаю, он думал, что они погибнут еще в Ховенстоу. Когда стало очевидно, что его план провалился, он попытался избавиться от Питера другим способом, рассказав нам об их визите к Кэмбри, чтобы Питера арестовали и он не стоял у него на дороге. Чего он не мог учесть, так это того, что Питер и Саша уедут из Корнуолла, прежде чем их арестуют, и что Саша еще большая наркоманка, чем Питер. Тем более он не мог учесть, что Саша припрячет наркотик для себя одной. Кроме того, Питер отправился в паб «Якорь и роза» и его видела там полудюжина людей, готовых предоставить ему алиби на время смерти Кэмбри.
– Значит, это был Джастин, – проговорила Дебора. – Во всем виноват один Джастин.
– Меня ослепило то, что он умер до Саши. Я не подумал о том, что он успел дать Саше наркотик.
– Но, Саймон, его собственная смерть?
– Несчастный случай.
– Почему? Как? Что он делал на скале посреди ночи?
Сент-Джеймс искоса поглядел на Дебору. В темной комнате все еще горела красная лампочка, оставляя красное, словно кровавое, пятно на черном фоне. Это подсказало ему ответ.
– Твои фотоаппараты. Он хотел избавиться от них.
– Зачем?
– Убирал все, что связывало его с Кэмбри. Сначала самого Кэмбри. Потом Питера. Потом…
– Мою пленку. Фотографии, сделанные тогда в коттедже. Что бы Питер там ни увидел, ты это сфотографировал.
– Значит, беспорядок в гостиной был устроен, чтобы замести следы. Он ничего не искал. Ничего не хотел взять. То, что ему было нужно, он не мог унести.
– Откуда ему стало известно, что ты фотографировал там? – переспросила Дебора.
– Он знал, что у нас были фотоаппараты. Миссис Суини подтвердила это во время обеда в субботу. Ему были известны мои методы. Сидни наверняка рассказывала. И ему было известно, что Томми работает в Скотленд-Ярде. Он рискнул, позволив нам осмотреть место преступления и вызвать полицию. Но зачем рисковать, если нечто в комнате – и на пленке – могло связать его с Кэмбри?
– Полицейские должны рано или поздно найти это, разве не так?
– Они уже арестовали Джона Пенеллина, и тот признался в убийстве. Джастин боялся лишь, что кто-то – не местные полицейские – не поверит, будто Джон – убийца. И именно это произошло меньше чем через сутки после смерти Кэмбри. Мы стали задавать вопросы. И ему пришлось предпринять шаги, чтобы защитить себя.
Дебора задала последний вопрос:
– Но зачем он взял все? Почему не пленку?
– У него не было времени. Легче было взять ящик и выбросить его в окно, а потом прийти к нам с Томми и рассказать о Питере. Позднее он понес фотоаппараты туда, где был днем. Он бросил их в воду, потом поднялся обратно на скалу. И вот тут-то упал.
Дебора улыбнулась, словно сбросила с плеч тяжелый груз:
– Вряд ли мы сможем это доказать.
– Сможем. В Корнуолле. Сначала постараемся найти в бухте фотоаппараты, потом в редакции поищем, что Мик писал об онкозиме. Завтра.
– А пленка? Фотографии?
– Ждут своего часа.
– Проявить?
– Тебе не трудно?
– Нет.
– Тогда, пожалуйста, птенчик, займись ими сейчас же. Пора указать Джастину Бруку на его место.
Глава 24
Дебора работала с легкой душой и легким сердцем, о чем даже подумать не могла еще два часа назад. Не замечая того, она тихонько мурлыкала себе под нос, напевала строчку-две из старых песен Битлов, Бадди Холли, Клиффа Ричарда, которые как-то сами собой возникали у нее в голове. В темноте она ловко, с автоматизмом, который предполагал настоящее мастерство, управлялась с пленкой и ванночками. Не останавливалась Дебора и чтобы подумать об обстоятельствах, которые так повернулись, что ее детская любовь к Сент-Джеймсу расцвела и обновилась, пока они разговаривали в лаборатории. Она просто радовалась, что это случилось, радовалась тому, что появилась надежда изгнать злость из их отношений.
124 
