55 
– Она что-нибудь сказала?
– Ничего не сказала. Хорошие были платья, а она все равно изрезала их на кусочки. Джон чуть не помешался, когда увидел ее. Помчался внутрь. Думал, Мик там. А Нэнси остановила его. Повисла на нем и не пустила.
– Это были платья другой женщины, – решил Линли. – Джаспер, а известно, кто любовница Мика?
– Любовница? – ухмыльнулся Джаспер. – Не любовница, а любовницы. Их дюжины, если верить Гарри. Гарри-то приходит в «Якорь и розу». Сидит там и спрашивает всех, кто его слушает, мол, что ему делать с Миком? «Она не удовлетворяет его». Гарри все время это твердит. «Что делать мужчине, если женщина не удовлетворяет его?» – Джаспер засмеялся и отступил на шаг, чтобы вымыть передние колеса. Вода плеснула ему на ноги, заляпав их грязью. – Гарри говорит, Нэнси совсем не подпускала к себе Мика после того, как родила дочку. Вот Мик и мучился, хорошо еще не взорвался. «Что делать мужчине?» Так Гарри говорит. А миссис Свонн, та за словом в карман не полезет, она… – Джаспер оборвал себя, словно вдруг осознал, с кем откровенничает. Усмешка исчезла с его лица. Он выпрямился, снял шляпу и провел рукой по волосам. – Чего тут рассуждать? Мик разве желал остепениться?
Он сплюнул, как бы ставя точку в разговоре.
***
Сент-Джеймс и леди Хелен услыхали голос Гарри Кэмбри, прежде чем увидали его самого. Пока они поднимались по узкой лестнице, пригнув головы, чтобы не стукнуться о странно расположенные на потолке балки, наверху как будто передвигали мебель на голом полу, потом с громким стуком задвинули ящик, и все это сопровождалось отчетливо слышимой руганью. Едва они постучали в дверь, как в комнате воцарилась тишина. Потом раздались шаги. Дверь открылась. Кэмбри оглядел незваных гостей. Они оглядели его.
Сент-Джеймс вспомнил о перенесенной стариком год назад операции на сердце. Выглядел он плохо – тощая шея с выступающим адамовым яблоком и под ним провал, словно у скелета. Желтая кожа говорила о непорядках с печенью, а в углах рта и на губах были заметны трещины с засохшей кровью. К тому же он был небрит и нечесан, словно его разбудили, но не дали времени привести себя в порядок.
Когда Кэмбри отступил в сторону, чтобы пропустить гостей, Сент-Джеймс увидел большую комнату, поделенную на несколько каморок с одной стороны, по другую сторону были окна, выходившие на улицу, которая поднималась на холм. Кроме Гарри Кэмбри, здесь не было ни души – странное дело для конторы, тем более для газеты. Впрочем, одну причину отсутствия служащих Сент-Джеймс разгадал сразу, увидев папки и записные книжки на столах, на стульях. Гарри Кэмбри что-то искал. .
Очевидно, он занимался этим уже несколько часов, и без всякой системы, судя по состоянию комнаты. Из шкафов была вытащена часть ящиков, дискеты лежали рядом с включенным компьютером, на столе был разложен очередной номер газеты, громоздились стопки фотографий. В комнате стоял запах пыли, лежалой бумаги, а так как не был включен свет, то здесь было мрачно, как в романах Диккенса.
– Что вам надо?
Гарри Кэмбри курил сигареты, которые вытаскивал изо рта, только чтобы откашляться или закурить новую. Если его и волновало, как это отражается на сердце, то виду он не показывал.
– Никого больше нет? – спросил Сент-Джеймс, пока он и леди Хелен одолевали здешние дебри.
– Я всех отпустил, – ответил Кэмбри, оглядывая леди Хелен с головы до ног. – А в чем дело?
– Нэнси попросила нас расследовать убийство Мика.
– Вы помогаете ей? Оба?
Он даже не подумал прервать откровенное изучение внешности Сент-Джеймса, особенно наглое, когда очередь дошла до его ноги, как прежде он рассматривал летнее платье леди Хелен.
– Мистер Кэмбри, делать новости, как я понимаю, опасное занятие? – спросила леди Хелен, подходя к окну. – Если вашего сына убили из-за журналистского расследования, какая разница, кто отыщет убийцу, чтобы отправить его под суд, ведь правда?
Кэмбри как будто полинял от этих слов.
– Это из-за журналистского расследования. – Его руки безжизненно повисли. – Я знаю. Я чувствую. Как только узнал о его смерти, сразу прибежал сюда.
– И ничего не нашли? – спросил Сент-Джеймс.
– Ничего. Стараюсь вот вспомнить, что он говорил и что делал. Концы истории не в Нанруннеле. Не может этого быть. Больше я ничего не знаю.
– Но в этом вы уверены?
– Да, если бы история была нанруннелская, он вел бы себя иначе в последние месяцы. А так он все время куда-то уезжал, искал какую-то ниточку, расследовал какие-то обстоятельства, кого-то расспрашивал, кого-то искал. Нет, нашим Нанруннелом тут и не пахнет. Это точно. – Старик покачал головой. – Это уже было бы в газете. Я-то знаю.
55 
