Через несколько секунд по знаку Элианы Малко затормозил перед большим ангаром, где ржавели по углам старые самолеты. Перед ним стоял «Пайпер Чероки»; кабина была открыта.
Филипп прохаживался рядом, с тревогой поглядывая на часы. При виде выскочившей из машины Элианы с безумными глазами, едва прикрытой обрывками халата, он остолбенел.
— Что случилось?
— Небольшая стычка с солдатами в больнице, — объяснил Малко. — Надо лететь немедленно.
Из машины выбрался Милтон, неся на руках полковника Уэдраенго, который по-прежнему был без сознания, за ним — Крис Джонс с пулеметной лентой на шее и М-60 на плече. Пилот вытаращил глаза.
— Но что вы такое сделали? — воскликнул он.
— Ничего, — ответил Малко, — мы только защищались. Вы готовы?
— Да, но...
— Что «но»?
Филипп молчал. Элиана бросилась на него дикой кошкой и принялась трясти за плечи, истерически крича:
— Скорей же, они придут и убьют нас!
Пилот наконец пришел в себя. Дрожащей рукой он указал на М-60.
— Я не могу это взять... Эта штука слишком тяжелая.
Ни слова не говоря, Крис швырнул пулемет на изъеденный ржавчиной каркас старого «ДС-3», которому не суждено было больше летать, и они кинулись к «Пайперу Чероки». Милтон первым забрался в самолет и постарался уложить поудобнее бесчувственного полковника. За ним поднялись Крис и Элиана, втроем они кое-как разместились в крошечной кабине. Филипп занял место пилота, Малко сел рядом с ним и закрыл дверь. Молодой пилот оглянулся на кабину и покачал головой:
— Трудно будет взлететь. Самолет перегружен.
Сказать на это было нечего... Филипп включил двигатель, и винт начал вращаться. Малко почувствовал несказанное облегчение. Лишь бы полковник продержался еще несколько часов.
Пилот взялся за микрофон:
— Я Ромео Танго, прошу разрешения на взлет. Полоса 302.
Тотчас последовал ответ диспетчера:
— Ромео Танго, взлет не разрешаю. Ждите дальнейших указании.
Глава 19
Лицо молодого пилота исказила гримаса. Малко вопросительно посмотрел на него. Элиана, перегнувшись через спинку сиденья, закричала сзади:
— Наплюй на них! Взлетай!
— Это невозможно, — запротестовал пилот. — У них на вышке пулеметное гнездо. Нас обстреляют.
В маленькой кабине становилось невыносимо жарко. Глухо урчал двигатель. Малко лихорадочно искал выход. Не пройдет и получаса, как их обнаружат. И убьют на месте всех, в том числе и Элиану.
— Попробуйте уговорить его, — посоветовал он пилоту.
Тот снова взял микрофон.
— Говорит Ромео Танго. Это ты, Бонго?
Короткая пауза, треск, и наконец голос диспетчера:
— Как поживаешь, Филипп?
— Я-то хорошо. Скажи, Бонго, что случилось? Я очень спешу. Я лечу в Горум и должен вернуться к обеду...
— У-у-у, — протянул негр. — Никак невозможно, никак! У меня приказ.
Солнце нещадно припекало сквозь стекло, и все обливались потом. Филипп снова заговорил в микрофон:
— Слушай, Бонго, будь другом... У меня в самолете масло для наших ребят в Горуме, я не могу его выгрузить, все растает.
По кабине разнесся смех негра.
— Верно, это нехорошо! Но я не могу дать тебе разрешение, никак.
Наступила пауза. Филипп вытер взмокший лоб.
— Бонго, — спросил он, — а давно ты получил такой приказ?
— Недавно, совсем недавно.
— А кто-нибудь сегодня вылетал?
— Нет, с утра нет.
— Послушай, я ведь сдавал план полета, там указан вылет в семь часов. Он у тебя?
— Да, у меня.
— Ну так, значит, я улетел в семь часов...
После новой паузы послышался радостный смех диспетчера.
— Верно, ты улетел в семь часов. Тогда ты сможешь привезти мне из Горума серебряный браслет для моей невесты...
— Считай, что он уже у тебя! — весело пообещал Филипп и выключил микрофон.
Африка есть Африка. Имея хорошо подвешенный язык, все можно уладить.
Филипп дернул рычаг, и самолет вздрогнул.
— Браво! — воскликнул Малко.
Он обернулся и посмотрел на безжизненное лицо полковника Уэдраенго. Негр едва дышал, на лбу выступили крупные капли пота, глаза были закрыты, ноздри чуть подрагивали. Самолет миновал смотровую вышку и вырулил на взлетную полосу. Филипп запустил двигатель. Винт начал вращаться все быстрее. Малко не сводил глаз со стрелки тахометра: 3000, 3200, 3500... Самолет должен был взлететь при 3200. Судорожно стиснув рычаг, Филипп выжал газ до упора. Стрелка задрожала у красной черты, двигатель в любую секунду мог взорваться...