– Знаешь ли ты, – спросил он, – что когда-то твоя мать была такой же красивой, как и ты?
– Она и сейчас красивая, – взволнованно ответила я. – На свете нет женщины прекраснее, чем она.
– Да, теперь и ты стала женщиной. Но ты знаешь, она была прекрасной – такой же прекрасной, как ты сейчас. Она пожертвовала всем ради семьи. Разве мог бы кто-нибудь делать больше, чем она?
Я покачала головой. Недавние события моей жизни подтверждали справедливость его слов.
– Как бы мне хотелось, чтобы ты была похожа на мать не только лицом.
В его голосе звучала легкая грусть, и я надолго задумалась, прежде чем смогла ответить ему.
– Да, я думаю, что тоже смогу пожертвовать всем ради любимого человека.
Он нахмурился и быстро сказал:
– Я не хотел вмешиваться в твою жизнь, но не вижу другого выхода.
– Не беспокойся по этому поводу, – сказала я. – Моя жизнь в Хеппен Хис была совсем не такой, как ты думаешь. Я очень рада, что вернулась домой.
– Ты была там счастлива?
– Мне довелось испытать и огромное счастье, и безмерное страдание. Но счастье было коротким, а страдание нескончаемым.
– О дитя мое, – сказал он, -ты еще не знаешь, что такое страдание. Как бы мне хотелось, чтобы тебе никогда и не довелось познать этого. Но жизнь есть жизнь.
– Все уже в прошлом, отец, – улыбнувшись, сказала я. Я снова дома, и это самое главное. Рассказать тебе мою историю?
И снова он медлил с ответом, задумчиво глядя на меня. Потом взял мою руку и сжал ее.
– Да, расскажи мне все. Но сначала, я думаю, ты должна послушать то, что я тебе скажу. Как ты понимаешь, твоя мать очень больна. Лекарство, которое может ей помочь, стоит очень дорого. Поэтому ты нам очень нужна.
– Чем я могу помочь? – удивленно спросила я. – Я с радостью сделаю все, что в моих силах. Я буду выполнять всю работу по дому и заниматься шитьем, но я уверена, что даже
то скудное жалованье, которое я присылала из Хеппен Хис, больше того, что я смогу заработать шитьем.
Я еще никогда не видела отца таким удрученным. Он коснулся моей щеки:
– Однако какой же ты еще ребенок. Ты до сих пор не знаешь, каким образом большинство женщин зарабатывает себе на жизнь.
– Женщины обычно сами не зарабатывают себе на жизнь, – сказала я, со злостью вспомнив о миссис Корнхилл. – Их содержат богатые мужья, как избалованных домашних животных. Только бедные женщины сами зарабатывают себе на жизнь.
– Да, – сказал он, – женщины, у которых нет приданого. Но если девушка красива, то красота может стать ее приданым.
Я прищурилась, глядя на огонь:
– Обменивать красоту на выгодный брак мне кажется делом несерьезным как для женщины, так и для мужчины.
Брачный союз основывается на единении сердец и душ, а не на таких сомнительных влечениях, как любовь к деньгам и красивой внешности.
Он отвернулся:
– Некоторые считают, что причины, по которым заключаются брачные союзы, даже самые крепкие из них, вначале всегда кажутся сомнительными. Более глубокие чувства, такие как взаимное уважение, нежность и любовь к детям, обычно появляются с годами.
– Мне не нравится этот разговор, отец, – раздраженно сказала я. – Мне он не по душе. Не понимаю, почему вообще мы сейчас говорим об этом. Я не помню, чтобы ты когда-нибудь говорил на эту тему.
Он положил голову на руки, и я увидела, что передо мной сидит смертельно уставший человек. Мне хотелось успокоить его, но я поняла, что мы с ним стоим на пороге сурового испытания и утешения тут не помогут. Он поднял голову и с мольбой посмотрел на меня:
– Это для нее. Для той, которая сейчас спит в соседней комнате.
– Что, папа?
– Есть один джентльмен, которому я шью костюмы. Мы знакомы уже много лет. Он помнит тебя еще ребенком и видел тебя уже тогда, когда ты стала взрослой девушкой. Ему всегда нравились твоя воспитанность и умение держать себя, а сейчас он восхищается еще и твоей красотой.
– Я не знаю никакого джентльмена, – сказала я. Это меня крайне испугало. После возвращения домой я чувствовала себя в полной безопасности, но теперь поняла, что я ошибалась.
– Он хотел бы с тобой познакомиться.
– Я вернулась не для того, чтобы заниматься подобными глупостями, – возразила я. – Я вернулась домой, чтобы помогать своей семье.
– Он хочет жениться на тебе, – произнес отец своим тихим, уставшим голосом.
Я не сдержалась и испустила крик отчаяния. Я была уверена в том, что если не смогу выйти замуж за Финча, то вообще ни за кого не выйду замуж. Я вскочила со стула, на котором сидела, и за билась в самый дальний угол комнаты. Что? Он богатый? Ты собираешься выдать меня замуж за богача? Отец вздохнул: