42 
– Скажи, куда ты его спрятала, и мы его найдем.
– Слишком поздно. Я его оставила там, где его никто не сможет найти.
Хотя внешне она оставалась спокойной, но я почувствовала, что она чем-то встревожена. Я села рядом с ней и сидела так, пока она не успокоилась.
– Я хотела бы сшить тебе платье, – сказала я. – Это доставит мне удовольствие. Я отдам его тебе, и оно станет твоим.
Она с некоторым недоверием наблюдала за мной, когда я доставала ткани. Я купила их для того, чтобы обновить свой зимний гардероб, но подумала, что я все-таки лучше одета, чем моя гостья. Так как я была уже не молода, то и вкусы мои соответственно изменились. Теперь в одежде я предпочитала умеренные, неяркие тона. Я положила перед ней кусок темно-зеленой ткани из шерсти альпаки, кусок темно-серого кашемира и кусок шотландки. При виде тканей она несколько оживилась. Я подумала, что ее вкусы не совпадают с моими. Через некоторое время она робко указала пальцем на зеленую ткань.
– Как бы ты хотела, чтобы я украсила платье? – спросила я. – Кружевом или лентой?
Она снова покачала головой.
– Ты можешь выбрать все, что хочешь, – мягко сказала я.
Она заговорила тихим, едва слышным голосом.
– Я хочу, чтобы в этом платье можно было свободно двигаться, – сказала она. – Чтобы я могла в нем бегать и оно не стесняло бы моих движений. Оно должно быть таким, чтобы я его почти не замечала.
Я решила, что с ней не стоит спорить. Да и хвалить ее тоже не стоит.
– Я отделаю его узенькой полосочкой коричневого бархата, – сказала я. – Ты будешь похожа на зеленый листочек.
Я сняла с нее мерки (она была просто болезненно худой), расстелила ткань на столе и стала обдумывать, как ее раскроить. Я радовалась, что у меня теперь есть занятие. Все мои попытки завязать с ней беседу оказались тщетными. К тому же мне не хотелось казаться навязчивой. Если у нее не было потребности говорить со мной, то не стоило и заставлять ее. Разговор не обязательно должен быть обменом репликами между собеседниками. Иногда бывает так, что один человек рассказывает, а другой молча слушает его. Я помнила о том, что мне говорил мистер Эллин, и поэтому не собиралась рассказывать этому ребенку всяческие небылицы. Нет, я расскажу ей историю из жизни. Ту историю, которая близка и дорога мне самой. Короче говоря, я решила поведать ей о своей жизни. Совершая короткий экскурс в мою юность, воспоминания о которой затмевали в моем сердце все другие воспоминания, я была рада, что у меня есть такой непритязательный слушатель.
– Когда я вышла замуж, то была ненамного старше тебя – через месяц мне должно было исполниться семнадцать лет, – сказала я, и она с интересом повернула ко мне свое бледное
личико. – Его звали Альберт Челфонт. Я знала его не больше, чем знаю тебя.
Ее лицо стало задумчивым. Она явно хотела меня о чем-то спросить. А еще ее лицо выражало невероятную усталость. Я прервала свой рассказ, закутала ее в плед, подставила ей под ноги скамеечку и вернулась к своей работе.
– Мистеру Челфонту было сорок два года. Он был невысокого роста и крепкого телосложения. Лицо у него было розового цвета, а волосы редкие и рыжеватые. Он владел маленькой лавкой и небольшим складом, в котором хранились самые обычные товары первой необходимости. Он был уверен, что этих запасов ему хватит на всю жизнь. Он гордился тем, что все, до единой копейки, заработал своим трудом и не прочел за всю жизнь ни единой книги.
У меня теперь была слушательница, хотя и смотрела она на меня весьма скептически.
– Любила ли я когда-нибудь? О да! Моя любовь была сильна. Не каждая девушка способна так сильно любить. Но, к сожалению, я любила совершенно другого человека, а не того, с которым соединила свою жизнь.
Матильда решительно посмотрела на меня. Она даже открыла рот, собираясь что-то возразить, но так ничего не сказала.
– Девушки не могут распоряжаться своей жизнью, – ответила я на ее немой вопрос. – У них, так же как и у мужчин, есть воля, есть душа и разум, но они не могут распоряжаться своей жизнью. Понимаешь, Матильда, родители не заставляли меня выходить замуж. Но капризная дама по имени судьба распорядилась так, что мне пришлось это сделать. Если тебе кажется странным, что я добровольно решила стать женой этого лавочника, что ж, могу сказать, мне и самой это кажется странным. Однако в то время у меня не было другого выхода.
Выражение ее лица изменилось. Теперь Матильда смотрела на меня с симпатией и пониманием.
42 
