153 
И все же она положила руку на грудь мужа и спросила:
— Что с тобой?
— Я должен рассказать тебе кое-что.
Господи боже, что еще?
— Я не говорил тебе, потому что боялся твоей реакции. Я знаю, ты считаешь, что все это в прошлом.
Она еще не понимала, о чем он, но почувствовала: все очень плохо. Плохо для нее. Плохо для них.
— Я знаю, кто это сделал, — с усилием произнес Дэвис. — Я знаю, кто ее убил.
— Что ты такое говоришь?
— Сэм Койн. Это мальчик из ее класса. Он убил Анну Кэт.
В комнате было полутемно: тяжелые красные шторы почти не пропускали свет фонарей и луны, — и она смутно различала его лицо, только светились седые волосы.
— Ты знаешь, где он сейчас?
— В Чикаго. Он адвокат. «Гинсбург и Адамс».
— Не может быть. Ты ошибаешься.
— Нет.
— Милый, ты уверен? Откуда тебе это известно?
Дэвис глубоко вдохнул и начал:
— Ко мне приходил Джастин. — Он поднял руку, предупреждая ответные реплики. — Я не звонил ему. Даже не видел его несколько лет. Он сам пришел ко мне несколько месяцев тому назад. Осенью.
И он обо всем рассказал, постоянно прерываясь и возвращаясь к предыдущим событиям, когда требовалось объяснение.
Наконец он закончил:
— Джоан, я не знаю, что теперь делать.
Она подвинулась поближе:
— Ты можешь заявить в полицию?
— Если задача в том, чтобы меня посадили в тюрьму за подлог и преступное использование генетического материала, то могу.
— Знаешь, — сказала она, тихонько вздыхая (ей очень хотелось его убедить), наверное, тебе покажется странным то, что я скажу, но можно вообще ничего не делать. Просто забыть. Столько жизней покалечено и даже загублено с тех пор, как тобою овладела идея отомстить! Я помогала тебе и не отказываюсь от ответственности. Но если ты не можешь достать этого парня так, чтобы при этом не пострадал кто-нибудь еще — а это не только ты и я, это еще и Джастин, и Марта Финн, — тогда, возможно, настала пора остановиться.
— Да, доктор Бертон, это все верно. Вот только боюсь, я больше не контролирую ситуацию.
— Что ты имеешь в виду?
— Джастин. Он зациклился на Койне. По-моему, он что-то задумал.
Джоан приподнялась на локте:
— Думаешь, он может его убить?
— Не знаю. Он уверен, что Койн и есть маньяк из Уикер-парка, и пытается это доказать.
— Боже! А ты тоже думаешь, что Койн — серийный убийца?
Дэвис нахмурился:
— Сложный вопрос. Способен ли он на такое? Конечно. Он доказал это. Джастин начал собирать информацию о маньяке из Уикер-парка еще до того, как узнал, что он — клон, причем клон Сэма Койна. Он играет в эту игру, как ее…
— «Теневой мир».
— Вот именно. И хочет доказать, что Койн — серийный убийца, используя события, улики, добытые в игре. Как многие увлеченные геймеры, он говорит о том, что происходит в игре, так, словно это случается на самом деле. А потом сам же опровергает себя, говоря что-нибудь вроде: «Ну, вы же понимаете, это всего лишь игра…»
— Но ты думаешь, что он не видит разницы между игрой и реальностью.
— Нет, по-моему. Мне кажется, он воспринимает реальную жизнь как соревнование. Как будто жизнь — это ребус, который нужно разгадать. Как будто у жизни есть конкретная цель. Есть победители и проигравшие. Есть некая задача. Он вбил себе в голову, что его задача — наказать Сэма Койна за то, что он убил Анну Кэт.
Джоан прошептала:
— А откуда ты знаешь, что он не прав?
— В каком смысле?
— Может, у каждого из нас действительно есть свое предназначение, и мы должны посвятить свою жизнь тому, чтобы понять, в чем оно заключается? Нет, правда, Дэвис. Ведь Джастин действительно был создан с определенной целью. Вполне конкретной целью. И знаешь, он совершенно правильно понял свою задачу.
Дэвис приподнялся:
— Я создавал Джастина не для того, чтобы он нашел убийцу Анны Кэт. На меня вообще нашло какое-то затмение, я не должен был этого делать. Вопрос в том, что мне делать теперь? С сознанием того, что монстр, отнявший у меня дочь, живет и процветает, и даже дорос до партнерства в известной юридической фирме? Как я могу смириться с этим? И что мне делать с Джастином? Ведь я за него в ответе.
Джоан погладила мужа по спине. Спина была мокрой от пота. Она поднялась, взяла из шкафа полотенце и чистую футболку, сняла с мужа влажную и протерла его полотенцем, как сестра милосердия.
153 
