72 
Валландер молча выслушал Ханссона, встал и пошел в кабинет Лизы Хольгерссон. Дверь была приоткрыта. Лиза, не шевелясь, сидела за столом. Он постучал и открыл дверь:
– Не жалеешь, что поехала?
– О чем тут можно жалеть или не жалеть? Но ты был прав – это ужасно. Слов нет… Когда в один прекрасный августовский день родителям приходится опознавать своего мертвого ребенка… Наши в Лунде, конечно, молодцы – привели ребят более или менее в порядок, но что они умерли не вчера и не неделю назад, не скроешь.
– Ханссон сказал, что Ева Хильстрём была одна.
– И к тому же владела собой лучше всех. По-видимому, она была готова к такому повороту.
– Она будет обвинять нас. И не без оснований – мы ничего не предприняли.
– Ты и в самом деле так считаешь?
– Нет. Но это ничего не значит. Будь у нас побольше людей, все было бы по-другому. Да еще сезон отпусков… Объяснения всегда найдутся. А кончается все тем, что вот стоит перед тобой мать и видит, что ее худшие опасения подтвердились.
– Я, кстати, хотела поговорить с тобой как раз об этом. Нам нужны люди. Дополнительное подкрепление. И как можно быстрее.
Валландер слишком устал, чтобы возражать, хотя в душе он был не согласен. Обычная надежда – чем больше людей, тем быстрее достигаем цели. Но по опыту он знал, что это вовсе не так. Лучше и четче всего работает небольшая спаянная группа.
– Что скажешь?
Он пожал плечами:
– Ты знаешь мое мнение. Но если ты попросишь подкрепления, я сопротивляться не буду.
– Я-то думала, мы решим это прямо сейчас.
– Не стоит, – сказал он. – Все слишком устали. Сейчас от нас толку мало. Отложим до завтра.
Он посмотрел на часы и поднялся – без четверти одиннадцать. Они вместе направились в комнату для совещаний. В коридоре им встретился Мартинссон – его брюки были до колен перепачканы глиной.
– Где это ты так? – спросил Валландер.
– Искал дорогу покороче, – мрачно сказал Мартинссон. – У меня в кабинете другие. Сейчас приду.
Валландер зашел в туалет выпить воды. Увидел свое отражение в зеркале и отвел глаза.
Без десяти одиннадцать начали оперативку. Место Сведберга по-прежнему пустовало. Нюберг только что вернулся из парка. В ответ на немой вопрос Валландера он помотал головой – ничего. Ничего существенного не найдено.
Валландер начал с рассказа о своем посещении больницы. Он захватил с собой кассету и магнитофон. Когда зазвучал голос Сведберга, в комнате словно потемнело. Но когда, отключив запись, Валландер кратко изложил свои выводы, общая подавленность на мгновение отступила. Сведберг что-то знал. Вопрос только, не из-за этого ли знания его убили.
Валландер отодвинул магнитофон и уронил руки на стол. Он начал говорить, еще сам не зная, что именно Хочет сказать, словно нащупывая ускользающую нить.
Они засиделись далеко за полночь. Позади осталась и усталость, и горечь. Опять прочесываем местность, думал Валландер, только теперь не внешний ландшафт, а свой внутренний. Точно, именно это мы и делаем. На сей раз прочесываем собственные наблюдения, а не непролазный кустарник. Но все очень похоже.
Вскоре после двенадцати они решили отдохнуть. После перерыва Мартинссон по ошибке занял стул Сведберга, но тут же пересел. Валландер сходил в туалет и попил воды. У него болела голова, во рту пересохло, но он старался держаться. Во время перерыва он зашел к себе кабинет и позвонил в больницу.
Долго не отвечали, потом трубку взяла сестра – та самая, что брала у него кровь из пальца.
– Девочка спит, – сказала она, – Попросила снотворное, но мы, как вы понимаете, не можем удовлетворить ее просьбу. В конце концов заснула и так, без снотворного.
– Родители звонили? Ее мать?
– Только какой-то мужчина, сказал, что сосед.
– Лундберг?
– Именно он. Лундберг.
– Реакция наступит завтра, – сказал Валландер.
– А что случилось?
У Валландера не было причин скрывать от нее истину. Она долго не произносила ни слова.
– Даже не верится, что это правда, – сказала она наконец. – Как такое может быть?
– Не знаю, – сказал он честно. – Я точно так же ничего не понимаю, как и вы.
Он вернулся в комнату для совещаний. Надо было подвести итоги.
– Не знаю, почему все это случилось, – начал он. – Так же, как и вы, не могу понять, какое безумие заставило кого-то хладнокровно расстрелять троих ребят на пикнике. Не вижу мотива, а потому не могу представить убийцу. Но ход событий я так же, как и вы, могу проследить. Может быть, не совсем ясно, с провалами, но вы меня поправите. И добавите, если я что-то упустил. Итак, еще раз сначала.
72 
