132 
Джилл мгновенно последовала за ним и опустилась рядом на одно колено. Сидя на дороге, он ощупывал свои повреждения, а потом достал из кармана маленькую фляжку, открыл ее и сделал огромный глоток. Громко рыгнул и как бы в смущении посмотрел на Джилл.
— Напиток мужества, — объяснил он с кривой улыбкой.
Джилл окинула монаха мрачным взглядом, встала и протянула ему руку.
— Хватит с тебя, — проворчала она.
Монах поглядел на нее более внимательно, чувствуя, что видел девушку, но не в силах вспомнить где.
— Мы уже встречались? — спросил он в конце концов.
— Один раз. В местечке неподалеку отсюда.
— Я не мог бы забыть такое хорошенькое личико.
— Может, ты и вспомнил бы меня, если бы я была в своем красном мундире, — ответила Джилл.
Он задумался. Потом его лицо покраснело, когда он вспомнил, в какой роли она выступила при их первой встрече, а потом помрачнело, когда он вспомнил, чем все закончилось.
— Т-т-ты… — он даже заикаться стал, — из Пирет Талме.
— Да, я оттуда. И видела все собственными глазами.
— Поври?
— Да. Пирет Талме больше нет.
Монах потянулся за своей фляжкой, но Джилл удержала его руку. Он внимательно посмотрел на девушку, кивнул и убрал фляжку.
— Пошли со мной, — сказал он. — Расскажешь, что случилось.
Джилл обдумала его предложение и согласилась. Они пришли в маленькую гостиницу на окраине Макомбера, где монах снимал комнату. Он думал, что она дезертировала, но, как выяснилось из ее бесхитростного, искреннего рассказа, дело обстояло совсем иначе. Джилл видела, как уважение вспыхнуло в глазах этого странного человека, и чувствовала, что он друг и никогда не выдаст ее военным властям, которых уважал не больше, чем она сама.
Когда в конце она сказала, как обрадовалась, услышав его голос, и насколько глубоко ей теперь ясен смысл его предостережений, монах успокаивающе улыбнулся и похлопал ее по руке.
— Я — брат Эвелин Десбрис, в прошлом монах из Санта-Мир-Абель, — сообщил он, и Джилл поняла, что, скорее всего, за долгое, долгое время была первым человеком, которому он назвал свое подлинное имя. — Похоже, мы оба с тобой бездомные.
— Лишенные дома, так будет точнее, — ответила Джилл.
Лицо Эвелина омрачилось.
— Пожалуй, — согласился он.
— Теперь твоя очередь рассказывать.
Такого взрыва эмоций Эвелин не испытывал с того дня, когда узнал о смерти своей матери. Он рассказал Джилл о себе очень много, умолчав лишь об особенностях Звенящих Камней, тайне острова, способе своего бегства и том факте, что при нем находилось значительное количество магических камней. Все это казалось ему второстепенным — по сравнению хотя бы с трагедией «Бегущего» и смертью его дорогой Дансалли Комервик.
— Она назвала тебе свое подлинное имя, — сказала Джилл.
Взгляд карих глаз Эвелина затуманился — девушка понимала, какое значение для него имел этот простой факт.
— А ты — нет, — сказал он.
— Джилл, — после еле заметной паузы ответила она.
— Джилл?
— Просто Джилл.
— Ну, Просто Джилл, — брат Эвелин широко улыбнулся, — по-моему, мы с тобой отбившиеся от стада овцы.
— Да, безумный брат Эвелин Десбрис, — ответила она тем же тоном. — Две отбившиеся от стада овцы среди волков.
— В таком случае, мне жаль волков!
Они дружно рассмеялись, чувствуя, как напряжение покидает их — то, в чем оба так нуждались. Джилл из-за того, что ей пришлось пережить совсем недавно, а Эвелин потому, что впервые открыто говорил о своем мрачном прошлом, о тех чувствах, которые погнали его на дорогу.
— «Набожность, достоинство, скромность», — с отвращением произнес он.
— Кредо церкви Абеля.
— Ложь, — возразил Эвелин. — Простое соблюдение ритуалов еще не набожность, убийство не имеет ничего общего с достоинством, а скромность уж никак не относится к числу добродетелей магистров Санта-Мир-Абель, — он презрительно фыркнул, и Джилл почувствовала, что задела его за живое.
— «Всегда бдительны, всегда настороже», — с кривой улыбкой сказала она, и Эвелин вспомнил, что таков был девиз Береговой Охраны. — Пусть расскажут это поври!
И снова они рассмеялись, смехом, словно щитом, заслоняясь от подступающих слез.
Джилл осталась ночевать в комнате Эвелина; монах, конечно, повел себя как истинный джентльмен. Она спала, а он сидел, вспоминая свою жизнь. Потом вдруг оглядел себя — расплывшееся тело, оборванная одежда.
132 
