Настоятель Браумин и магистр Виссенти с радостью посвятили свои первые часы в Санта-Мир-Абель разговору с вернувшимся из Сент-Бельфура братом Делманом. Делману не составило особого труда убедить их, что настоятель Агронгерр — лучшая кандидатура на пост отца-настоятеля. Он много рассказывал о легком характере Агронгерра и о том, как мудро вел себя старик, общаясь с Брунхельдом и другими альпинадорцами.
— Я провел несколько месяцев рядом с настоятелем, — закончил свой рассказ Делман. — Могу с уверенностью сказать, что он не был прислужником Маркворта. Получается, когда Джеховит рассказывал вам об отношении Агронгерра к казни магистра Джоджонаха, он говорил правду.
Настоятель Браумин взглянул на Виссенти — тот энергично кивал, бурно выражая свое одобрение.
— Значит, настоятель Агронгерр, — произнес Браумин. — И да наградит его Бог мудростью, дабы вести нас к истине в эти тяжкие дни.
Он потрепал Делмана по плечу, поблагодарив его за обстоятельный отчет. Потом Браумин встал. Ему предстоял разговор с магистром Фрэнсисом, а затем и со старым Джеховитом, который прибыл час назад и чувствовал себя совершенно разбитым после путешествия.
— Я не успел рассказать еще об одном деле, — с расстановкой произнес Делман.
Настоятель удивленно взглянул на молодого монаха и снова сел.
Брат Делман начал с того, что бросил на стол кроваво-красный берет поври.
— Дело касается герцога Каласа, — сказал он.
Как и ожидалось, настоятель Агронгерр был быстро избран новым главой церкви Абеля. Браумин со своими сторонниками горячо поддержали его избрание. В числе прочих кандидатуру Агронгерра поддержали магистр Фрэнсис, старый Джеховит, Бурэй, Гленденхук и несколько других магистров Санта-Мир-Абель.
Настоятель Олин из Сент-Бондабриса отнюдь не был в восторге, однако теперь, когда не стало Делении, он не мог обеспечить достаточную поддержку собственной кандидатуре. Олина удивило, что его заочно поддержал Де’Уннеро — самозваный настоятель Сент-Гвендолин, но, похоже, известие об этом сыграло против него.
Итак, в год Господень восемьсот двадцать седьмой, в один из дней месяца калембра, ранним холодным утром, на самом первом заседании Коллегии аббатов настоятель Фуэза Агронгерр из Вангарда стал отцом-настоятелем Агронгерром, главой церкви Абеля и вторым самым могущественным человеком в Хонсе-Бире.
Агронгерр вышел на подиум и поднял руку, выжидая, пока смолкнут аплодисменты. Ему предстояло произнести вступительную речь. Даже самые искренние сторонники старого монаха голосовали за него лишь потому, что верили в него как в миротворца. Они верили, что Агронгерр установит мир в церкви и сумеет удержать в равновесии оба лагеря: и сторонников Маркворта, и последователей Эвелина Десбриса, решивших устранить «трагический перекос» и церковной политике.
После приветственных слов в адрес собравшихся и перечисления достоинств настоятеля Олина, своего единственного соперника, Агронгерр начал свою речь, тщательно подбирая слова:
— Как вам известно, почти всю свою долгую жизнь я провел в Вангарде. Возможно, многие из вас зададутся вопросом: а не повредит ли мне приобретенный там опыт на посту главы церкви? Казалось бы, здесь требуется иной опыт, нежели тот, что я получил в далеком, изолированном северном краю. Прошу вас: отриньте страхи. Вангард более отъединен от окружающей жизни, чем Санта-Мир-Абель. Служение в немногочисленном по населению Вангарде дало мне широкое понимание жизни.
— В течение многих лет я был правой рукой принца Хонсе-Бира, — продолжал Агронгерр. — Это, пожалуй, самый замечательный из всех людей, каких мне доводилось встречать на своем веку. Под его водительством жители Вангарда, подчиняясь насущной необходимости, установили союзнические отношения с соседним Альпинадором.
При этих словах в зале раздались удивленные возгласы. Отношения церкви Абеля с дикими альпинадорцами имели давнюю и трагическую историю. Церковь неоднократно посылала в Альпинадор своих миссионеров и даже строила там небольшие часовни. Однако каждая из таких попыток неизменно кончалась разрушением построек и бесследным исчезновением посланных монахов.
— Наши традиции, наши представления да и вся наша жизнь сильно отличаются от традиций, представлений и жизни наших северных соседей, — продолжал свою речь Агронгерр. — Но это не помешало нам обрести силу в союзе против прихвостней Бестесбулзибара, да будет проклято его имя! И когда воцарился мир, оказалось, что мы с альпинадорцами способны договариваться там, где раньше мы не видели ни малейшей точки соприкосновения. Таким же мне видится положение внутри нашего ордена. Сейчас мы поставлены перед необходимостью проанализировать трагедию отца-настоятеля Маркворта, его правления и гибели, а также правдиво разобраться в событиях, произошедших на Аиде, понять роль Эвелина Десбриса. Как сильно отличаются наши взгляды на эти события! Одни объявляют покойного брата Эвелина святым, другие — еретиком. Но, дорогие братья, истина одна, и мы, как единая церковь, должны установить и принять эту истину, какой бы она ни была.