Последние отзывы

  85  

О нем уже говорили как о старом султане и, преувеличивая слухи об Оленьем парке, называли тамошний домик гаремом короля. Но до тех пор, пока им не удастся своими глазами увидеть, во что обходятся удовольствия короля, они всегда будут сомневаться в подлинности всех этих слухов.

Нет, Луи не мог допустить, чтобы его личные расходы стали достоянием гласности, а сам он подвергся бы шантажу со стороны парламента.

Дофин, которому не приходилось опасаться расследований, связанных с его личной жизнью, от чистого сердца бросился на защиту иезуитов.

Он потребовал встречи с королем и Шуазелем. Шуазель как будто не замечал дофина. Он знал, что никогда не найдет с ним общего языка и что пытаться задобривать дофина бесполезно.

Королю Шуазель сказал:

— Сир, если вы не запрещаете иезуитов, вы должны запретить парламент. Но запрет парламента в такие времена означал бы только одно: революцию.

— Почему мы не можем запретить парламент? — вмешался дофин. — Почему мы не можем основать Провинциальные Штаты? В них можно было бы избрать представителей дворянства.

— А духовенство? — буркнул Шуазель.

— Представителей духовенства и дворянства, — настаивал дофин.

— Сир, — снова обратился Шуазель к королю, — какова бы ни была форма этих Провинциальных Штатов дофина, в любом случае они будут состоять из людей. А люди способны объединяться и сплачиваться. Они могут приобрести такое влияние, что узурпируют даже королевскую власть.

— Всякий, кто осмелится посягнуть на это, будет изгнан! в ярости крикнул дофин.

Шуазель разразился громким смехом.

— Сир, — сказал он, повернувшись к королю, — можно ли изгнать целую нацию?

— Монсеньор де Шуазель прав, — сказал король. — Из этого тупика нет иного выхода, кроме изгнания иезуитов.

Дофин устремил на Шуазеля ненавидящий взгляд:

— Это все вы... вы... с вашими планами и амбициями. Вы атеист... хоть для виду и посещаете церковь. Удивительно, что нет никакого небесного знамения!...

Выражение курносого, как у мопса, лица Шуазеля сделалось до крайности наглым.

— Небесного знамения, — сказал он, оглянувшись кругом и даже посмотрев в окно на небеса. — Нет, я не атеист, монсеньор, но не настолько отсталый человек, чтобы, находясь при дворе Его Величества, быть в плену у суеверий. Может, оттого-то те, кто потемнее, по ошибке принимают нас за атеистов.

— Шуазель, вы забываетесь... вы забываете, с кем говорите, — быстро и от возбуждения невнятно заговорил дофин.

— Нет, не забываю, — сказал Шуазель, приходя внезапно в еще большее возбуждение, чем дофин. — Не забываю, что могу в один прекрасный день иметь несчастье стать вашим подданным, но вам служить я никогда не стану. — С побелевшим от возмущения лицом он снова обратился к королю: — Сир, вы позволите мне уйти?

— Да, конечно, — сказал король. Шуазель вышел, а король и дофин взглянули в лицо друг другу. Луи почувствовал неодолимое отвращение к своему такому важному и убежденному в своей незыблемой правоте сыну, который даже теперь поддерживал иезуитов не по политическим соображениям, а потому, что считал себя представителем Святой церкви.

«У Франции будет король — раб предвзятых мнений, когда этот молодой человек взойдет на трон. Мне, кажется, надо жить как можно дольше, иначе мой бедный сын станет королем, так и не успев многому, очень многому научиться».

— Вы... Ваше Величество, сами слышали, какую наглость позволил себе этот малый. Я... я ему этого... никогда не прощу, — запинаясь от волнения, сказал дофин.

Луи грустно покачал головой.

— Сын мой, — сказал он, — вы так оскорбили герцога де Шуазеля, что должны все простить ему.

На этом разговор закончился, и Луи удалился, оставив дофина одного. В полном недоумении смотрел сын вслед уходящему отцу.

В конце того же года, в апреле которого скончалась маркиза де Помпадур, Орден иезуитов был ликвидирован. Иезуиты могли оставаться жить во Франции только как частные лица.

Население Парижа не скрывало своей бурной радости по этому поводу. Королева, дофин и принцессы были безутешны. Неприязнь между Шуазелем и дофином усилилась.

***

Решив утешить дофина, король пошел навстречу давнему стремлению своего сына. Дофину всегда хотелось быть солдатом, и хотя король отказался направить его в действующую армию во время войны, когда его готовность пожертвовать своей жизнью могла бы принести пользу стране, теперь дофин получил свой собственный полк, известный как Королевский полк дофина, и с энтузиазмом приступил к исполнению своих новых обязанностей.

  85