96 
— Сир, дофин в таком возрасте, что пора подумать о его браке.
Он не смотрел на Марию Жозефину, но знал, что она насторожилась.
— О, он еще слишком юн, — сказал король. — Ему, кажется, еще нет и тринадцати лет. Сколько лет герцогу Беррийскому, дорогая моя?
— Неполных тринадцать, — ответила мать юного дофина.
— У нас остается еще больше трех лет до завершения этого дела, — вслух размышлял король, — но даже и тогда...
Мария Жозефина метнула злобный взгляд в сторону Шуазеля.
— Мой сын еще не дорос до таких дел, — сказала она. — Я не хотела бы спешить с этим.
Шуазель всплеснул руками.
— Но, сир, — сказал он, — когда речь идет о браке дофина, приходится думать в первую очередь об интересах Франции, а не о возрасте жениха.
— Это верно, — согласился король. — И кого же вы имеете в виду?
— Дочь императрицы, сир. Такой брак упрочил бы союз между Францией и Австрией. Лучшего и желать нельзя.
— У императрицы, насколько мне известно, несколько дочерей, — сказал Луи.
— Я имею в виду самую младшую, Марию Антуанетту, — уточнил Шуазель. — Она и дофин почти ровесники, и, говорят, она очень красива и просто очаровательна.
Король неторопливо кивал, слушая Шуазеля, а мать дофина вдруг резко встала со своего кресла.
— Я никогда не дам своего согласия на этот брак, — сказала она.
— Моя дорогая... — начал было король с мягким укором в голосе.
Шуазель тоже встал и наклонился над столом в сторону Марии Жозефины.
— Мадам, — обратился он к ней, — я умоляю вас подумать о Франции... и отказаться от предубеждений.
— Я уже выбрала жену моему сыну, — раздраженно возразила дофина, задыхаясь от возбуждения. — Я хотела бы видеть его мужем дочери короля Саксонии. Такая жена больше подошла бы моему сыну, чем эта австриячка. Народ не одобрит брака с австриячкой. Кузине моего сына сейчас восемь лет...
— Это означало бы слишком долгое ожидание завершения дела, — перебил Марию Жозефину Шуазель.
— У нас есть время. — Мадам, для государственных дел никогда не бывает достаточно времени.
Мария Жозефина демонстративно отвернулась от Шуазеля и обратилась к королю:
— Сир, — сказала она, — прошу вас уберечь моего сына от этого... этого нелепого брака.
— Сир, — вспыхнул Шуазель, — нам повезло, что никто, кроме нас не слышал слов, произнесенных мадам. Мария Антуанетта восхитительна во всех отношениях. Я умоляю Ваше Величество позволить мне отправить портрет дофина императрице и просить ее прислать нам портрет ее дочери.
— Вы слишком торопитесь, Шуазель, — сказал король, но пока он говорил Мария Жозефина бессильно опустилась на кресло. Все тело ее сотрясалось от приступа жестокого кашля.
Король устремился к ней на помощь.
— Моя дорогая, вы нездоровы, — сказал он. Мария Жозефина кивнула и откинулась на спинку кресла.
Кашель все еще мучил ее.
Король стоял вполоборота к ней, но не смотрел на Шуазеля. Луи казался растерянным. Он думал, что его сноха так бледна и кажется изнуренной от временного недомогания, связанного с пережитым ею горем — смертью мужа. Сейчас король не мог видеть выражения лица Шуазеля, которое испугало бы его. Герцог, наверное, уже догадался, что означает этот приступ кашля и не мог скрыть своего злорадства.
Снова призрак неотвратимой смерти маячил перед королем. Он мог бы прочесть в глазах Шуазеля, что смерть — его союзник, нетерпеливо стремящийся избавить его от врага.
— Пошлите за ее доверенной служанкой, — не оборачиваясь сказал Луи.
Шуазель направился к двери выполнять приказание короля. Вскоре явилась испуганная служанка.
— Уведите Марию Жозефину в ее апартаменты, — сказал король. — Я думаю, ей лучше всего сразу же лечь в постель и некоторое время отдыхать.
— Да, сир.
Король подошел к служанке и прикоснулся к ее руке, вызывая женщину на откровенность.
— Мария Жозефина очень осунулась и побледнела в последнее время, — сказал он. — Скажите мне, раньше с ней бывало такое?
— Да, было несколько раз, сир.
— Недавно?
— Да, Ваше Величество.
— Мне ничего не сказали об этом.
— Мадам велела никому ничего не говорить, сир.
— Отведите ее в апартаменты. Я пришлю к ней врачей. Луи подошел к Марии Жозефине, которая полулежала в кресле закрыв глаза.
— За вами пришли, дорогая, — сказал он. — Вам надо отдохнуть. Вас уложат в постель, а я навещу вас сегодня.
96 
