Последние отзывы

  98  

Шуазель еще не успел продумать своих действий против мадам д'Эспарбе, как она посетила его и выразила желание, чтобы ее родственник был назначен командовать армией.

Шуазель ответил нелюбезным отказом, а мадам д'Эспарбе сказала ему, чтобы он поостерегся.

— Скоро, очень скоро, — заявила она, — вам придется приложить огромные усилия, чтобы угодить мне. Вы рады будете дать мне все, о чем бы я ни просила.

— Интересное предсказание, — сказал Шуазель. — И скоро ли, хотел бы я знать, оно сбудется?

Взбешенная, она удалилась. Оставшись один, Шуазель призадумался. Показная смелость понемногу уступила место совсем не показному беспокойству. Мадам д'Эспарбе говорила с ним слишком уверенным тоном. А что если у нее есть для этого основания? Что если король готов дать ей то, о чем она напрямик станет просить его, и сделает ее своей признанной фавориткой?

Здесь ход мыслей Шуазеля круто изменился. Он вспомнил методы, которые столь успешно использовала мадам де Помпадур, и решил, что ему они тоже не помешают. Шуазель был неразборчив в средствах. Не откладывая дела в долгий ящик, он состряпал фальшивку о том, что случилось, когда король провел ночь с мадам д'Эспарбе. С тем он направился к королю и сказал ему, что это написано другом мадам д'Эспарбе, с которым она секретничала в ближайшем к опочивальне короля кабинете. В этой записке говорилось, что король потерпел неудачу как любовник, несмотря на то, что пользуется возбудителями.

Луи, боявшийся мужского бессилия почти так же, как смерти, пришел в страшную ярость.

«Кажется, мое предположение не далеко от истины, — подумал Шуазель, — если только из-за этого король так разозлился».

— Если я и старею, то нисколько не виноват в этом, — сказал Луи, — но если я и впредь буду принимать у себя людей, распускающих эти глупые слухи при дворе, то это уж будет моя вина.

Шуазель склонил голову в знак полного согласия с королем.

Он не мог удержаться от того, чтобы открыто не выразить мадам д'Эспарбе своего ликования. Они повстречались на лестнице во время церемониальной прогулки, и Шуазель громко — так, чтобы все могли это слышать — сказал ей:

— Ну что, малышка, как продвигаются ваши дела? Король, слышавший эти слова, был сильно встревожен, и в заметили, как холоден он с мадам д'Эспарбе.

Теперь все уже знали, что не стоит опасаться этой женщины. Фавориткой ей не быть. Все, кроме самой мадам д'Эспарбе, не сомневались в ее удалении от двора. Когда, однако, сразу после прогулки в апартаменты к ней принесли письмо, она была немало удивлена. В письме содержалось повеление немедленно покинуть двор и выехать в поместье монсеньора д'Эспарбе, отца ее мужа, так как ее пребывание при дворе более не имело смысла.

Растерянная и лишенная возможности протестовать или хотя бы выяснить причину своего изгнания, она покинула двор.

***

Летом умерла Мария Лещинская.

Луи, не питавший к ней никаких чувств, был очень грустен, когда вошел в комнату покойной и поцеловал ее холодный лоб.

Еще одна смерть! Где уж тут было избавиться от уныния.

Во время застолий король почти ничего не говорил. А когда молчит король, молчат и гости.

Как все это было непохоже на те дни, когда здесь царила мадам де Помпадур! Сколько шуток и веселья было здесь тогда!

Посещениям домика в Оленьем парке пришел конец. Король сказал Ле Белю, что у него нет настроения для подобных развлечений. Больше того, поскольку смерть, казалось, стала постоянным гостем при дворце, Луи намеревался изменить образ жизни.

— Ибо кто знает, мой друг, — сказал он, — за кем придет смерть в следующий раз?

— Не за Вашим Величеством, — ответил Ле Бель. — Вашему Величеству, несомненно, известен секрет вечной молодости.

— Не пытайтесь угождать мне такой наглой ложью, — резко оборвал король Ле Беля.

Ле Бель казался торжественно грустным. Было отчего загрустить и ему. Он вздыхал о тех днях, когда рыскал по Парижу или Версалю в поисках юных прелестниц для услаждения короля. Где они теперь, эти дни? Где выгода, которую приносило Ле Белю его главное занятие? Увы, все в прошлом.

Да что там Ле Бель — весь двор стал торжественно грустным. Когда король кается, двор скучает. Кто знал, когда и как изменится нынешнее настроение короля? Он мог заселить двор епископами, и тогда место балов и банкетов заняли бы богослужения.

У Луи могло возникнуть стремление каяться в грехах. У его друзей подобного стремления не было. Они не сомневались, что впереди у них еще долгие годы жизни, полной сладкого греха, а уж потом можно будет подумать и о том, чтобы приготовиться к жизни на небесах.

  98