160 
Но я чувствовала, что это еще не вся правда. Мой внутренний голос говорил: не надо, не настаивай, тебе будет еще больней. И все-таки я хотела знать.
– Что еще ты слышала, Сьюзан?
– Ничего.
– Ты всегда говорила мне правду, Сьюзан. За это я тебя и люблю. Так не разочаровывай меня. Говори все, что ты слышала!
– Тому, что говорят французы, нельзя доверять.
– Верно. Но иногда их замечания не лишены смысла. Так какого они мнения о наших отношениях?
Она побледнела и, казалось, вот-вот разрыдается.
– Сьюзан, я должна знать все.
– Французский посол сказал венецианскому, что, по мнению Филипа, Англия для него – слишком дорогая обуза. Ему не нравятся англичане, и возвращаться он не собирается.
– Не может быть…
– Ваше Величество просили…
– Да. Я хочу знать, какие еще сплетни ходят. Ну так какие? Ты ведь еще не до конца мне все рассказала.
Она на минуту задумалась. Потом выпрямилась и посмотрела мне прямо в глаза.
– Король Филип надеется, что его брак будет расторгнут, – сказала она чуть слышно.
Вот они – слова, которых я так боялась. Теперь они произнесены, и я уже не в силах была скрыть свое смятение. Мне нечего было притворяться перед Джейн и Сьюзан.
Я сидела, закрыв лицо руками, окаменев от горя. Потом почувствовала, как они припали к моим ногам. Я открыла глаза и увидела Джейн – по ее щекам текли слезы, потом – Сьюзан с широко открытыми глазами, в которых застыл ужас.
– Ваше Величество, это только слухи, – сказала Сьюзан, обвив руками мои ноги.
– Да. Но дыма без огня не бывает…
Я не пыталась скрыть от них свое горе. Зачем? Ведь они знали обо мне все. Они пережили со мной крушение моих надежд на материнство, боль разлуки, муки неизвестности.
Сьюзан первая нарушила молчание.
– Ваше Величество, не переживайте так. Лучше смотреть правде в глаза.
– То есть признать, что я обманывала себя, – проговорила я сквозь слезы, – он никогда не любил меня.
– В монарших браках всегда так, Ваше Величество.
– Но иногда возникает любовь…
Они промолчали.
– Он выдающийся человек.
– Это вы, Ваше Величество, – выдающаяся королева.
Я отняла руки от лица и погладила их опущенные головы.
– Ваше Величество, не стоит горевать о том, кто вас предал, – успокаивала меня Сьюзан.
Я ничего не ответила. В голове промелькнуло – из ее уст прозвучала крамола, да, но она хотела защитить честь своей королевы!
– Он не тот, за кого вы его принимали, Ваше Величество, – сказала Сьюзан.
– Он был для меня таким, каким я его нарисовала в своем воображении.
Она на секунду задумалась, а затем гневно воскликнула:
– Вы думали, что он… сдержанный, вежливый… преданный. А он! Вы знаете, что он пытался соблазнить Магдалену Дакрэ?
– Магдалену?
– Да! Она сама нам рассказывала! Ее это просто потрясло.
Я тут же припомнила, как странно вела себя Магдалена – все время куда-то исчезала, стоило Филипу появиться среди придворных дам.
– Это произошло в Хэмптоне, – продолжала Сьюзан, – она находилась в своей туалетной комнате. Там было маленькое окно. Он, должно быть, увидел ее, когда проходил мимо, и попытался открыть окно, но Магдалена ударила его по рукам и прогнала прочь.
– Она мне об этом ничего не говорила.
– Она не хотела вас огорчать. Зато нам все рассказала.
– Он вел себя как обычно…
– Нет, после этого он был с вами особенно предупредителен.
– Характер у него легкий, – заметила Джейн, как будто хотела вставить слово в его защиту.
– Ваше Величество, – снова заговорила Сьюзан, – не надо так убиваться. Мужчины вообще не знают, что такое верность. Даже не стоит об этом думать. Помните разговоры о его ночных похождениях? И друзья у него такие же.
– Да, я слышала, но не придала этому значения.
– И эта гнусная песенка… – она запнулась.
– Какая еще песенка?
– Да так, ничего особенного, Ваше Величество, глупость и больше ничего, я… даже не помню.
Я крепко сжала руку Джейн.
– Говори!
– Ваше Величество, я… я, правда, не помню.
– Вспомни, – приказала я, – какие там слова?
И она еле слышно произнесла:
- Как прекрасна крошка Кэт, дочка пекаря Мирона,
- Не чета нашей Марии, если снять с нее корону.
Не может быть! Какое унижение! И они это распевали во всеуслышание?! Что мне теперь делать? Как справиться с горем? Выходит, любовь, счастье я тоже придумала, как придумала ребенка…
160 
