98 
Происходившее в гостинице напоминало сражение за форт Аламо. В вестибюле он увидел Рудольфа, сжимавшего свой револьвер тридцать восьмого калибра. Тот с отчаянием махнул в сторону лестницы, которую пытались штурмовать Кеслер, вооруженный помповым ружьем, и индонезиец с маленьким «узи». Отовсюду слышалась пальба, мощный заградительный огонь преграждал путь на площадку. Они осторожно поднимались по ступенькам, и вдруг под ноги им скатилось тяжелое тело, а интенсивность обстрела усилилась. Грохотало по всему этажу.
Он заорал Кеслеру и Джампуру, чтобы они шли туда, во имя всего святого, а сам зарядил свой сорок пятый. Потом рявкнул на Рудольфа – что он тут возится, когда на втором этаже столько работы. Толстый немец побежал вслед за Кеслером.
Но выстрелы учащались, к ногам Вондта, подбежавшего к ступенькам, скатилось еще одно тело. Выстрелы и автоматные очереди разрывали воздух, грохот стоял немыслимый. Помповое ружье соскользнуло со ступенек рядом с изрешеченным пулями трупом. Он услышал крики и шум поспешного отступления. На него налетел Кеслер, спускавшийся бегом и тянувший за собой Сорвана, раненного в ногу в нескольких местах; тот выкрикивал ругательства. Его рука, перекинутая через шею южноафриканца, безвольно свисала, пальцы вяло сжимали рукоятку огромного автоматического «Магнума-44».
Кеслер бросился к Вондту, поддерживая Сорвана под руку. Болгарин волочил ногу, лицо его было искажено болью.
– Что там творится? – спросил Вондт, заранее зная, что услышит в ответ.
– Дерррьмо!… Там двое стреляют! Один гад с пулеметом, что ли, в номере… Мы потеряли Штрауба и Карло… и Димитриеску… Лемме, Джампур, швейцарец… Шесть человек, не меньше… Одни трупы на лестнице…
Вондт холодно смотрел на него:
– Надо забрать девчонку. Время еще есть.
Он нервно взглянул на часы, понимая, что дело проиграно. Кровь из Сорвана хлестала фонтаном. При всей его мощи, с этой раной он мог принести пользы не больше, чем болгарский тяжелоатлет без анаболиков. Лицо совершенно белое. Его ранили не только в ногу. Одна пуля попала в бок, под ребрами, а на ляжке была целая россыпь дырок. Очередь.
Кеслер ответил ему не менее жестким взглядом. «Остается только считать потери, Вондт, – говорил этот взгляд. – Ты спланировал эту операцию, смотри, с чем мы остались».
И Вондт принялся считать. Оставались Рудольф и два француза да их трое. За пять минут силы уменьшились практически вдвое. Он понял, что человек Тревиса был профессионалом и выбрал номер за его стратегически удачное положение. Единственное, что им оставалось, забросать противника гранатами, но мадам Кристенсен вряд ли будет рада, если они доставят ей дочку по частям.
– Смываемся, – сдался он.
Пока они добирались до машин, он вызвал по рации французов.
Черт, этот тип, скорее всего, уничтожил и патруль в Гуарде…
Они взяли к северу, по 114-й, в направлении, противоположном ложному вызову, на который выехало полкомиссариата Эворы. По дороге легавым приготовили ловушку – на крутом повороте были рассыпаны кузнечные гвозди. Пока они не вернутся или не вызовут подкрепление, их коллега будут звать на помощь, запертые в багажниках своих машин в гараже. Телефон был отрезан и в полиции, и в казарме пожарников. Они выигрывали не менее часа у полицейской машины – пока те, кто попал в ловушку, свяжутся с соседней деревней, пока сменят шины и вернутся в комиссариат… Найдут своих… восстановят линию, получат первые сигналы и явятся в гостиницу…
Они разделились на три машины. Вондт с Рудольфом, двое французов, Кеслер с Сорваном. У съезда на 4-ю, ведущую на север, он помигал фарами Кеслеру, чтобы тот остановился у обочины. Приказал сменить голландские номера на португальские, которые Сорван откопал сегодня утром вместе с кучей фальшивых прав.
Он потребовал, чтобы Кеслер ехал первым, за ним – он сам и Рудольф, и, наконец, французы – с интервалом в пять или шесть минут. Не надо, чтобы их видели вместе до дома в Мончике. Целью этого бегства на северо-запад было заставить всех поверить, что они отступили в Лиссабон – на случай, если кто-то засек их машины перед гостиницей или на выезде из города. Но на пересечении 4-й с 10-й, ведущей к Сетубалу, нужно было резко свернуть на юг и потом перейти на 5-ю в направлении Грандоле. Немного недоезжая до Грандолы, на перекрестке, они возьмут на юго-запад, в сторону Миробриги, потом к Одмире, а там по 266-й доберутся до Серра-Мончике. В идеале, надо было бы приехать в Алгарве затемно. «Придется гнать, но не очень нарушать правила», – подчеркнул он. Предстояло проехать триста – триста пятьдесят километров. И на это есть часа три-четыре, не больше.
98 
