16 
Очередной удар его лапы подбросил одного из поври в воздух. Отскочив в сторону, Де'Уннеро увернулся от удара молота и почти мгновенно вернулся на прежнее место. Нападавший поври даже не успел взмахнуть своим молотом — острые когти превратили в кровавое месиво и его лицо.
Остававшиеся в живых поври дрогнули, но боевой пыл Де'Уннеро еще далеко не иссяк. Магистр оттолкнулся и пролетел по воздуху не менее двадцати пяти футов, оказавшись в толпе карликов. Его острые тигриные когти и сильные ноги слились в один сокрушительный вихрь. Поври были отнюдь не слабыми врагами. К тому же они имели численное превосходство над Де'Уннеро, но сейчас им было не до атаки. Они заметались и бросились к выходу. Двое подбежало к опускной стене, что-то крича остававшимся снаружи сородичам. Нескольким удалось проскочить мимо неистового Де'Уннеро в глубь коридора, где их встретил второй залп арбалетных стрел.
Все монахи, кроме одного, побросали арбалеты, сменив их на оружие для рукопашной схватки, однако некоторые из них рванулись вперед, намереваясь добить карликов голыми руками.
Неподалеку от них Де'Уннеро зажал в своих огромных когтистых лапах голову еще одного уцелевшего поври. Когти вонзились врагу в череп. Магистр с легкостью раскачивал тело гнома, словно тот был тряпичной куклой. Потом он отшвырнул бездыханное тело и устремился к тем двоим, что находились возле опускной решетки.
За ними скрывался третий поври. Он наставил на Де'Уннеро духовое ружье и выстрелил, целя магистру в верх живота.
Монах зарычал, как настоящий тигр, и вырвал стрелу из своего тела вместе с приличным куском мяса, продолжая двигаться вперед. Стрелок вновь зарядил ружье. Двое гномов что-то прокричали, пытаясь протиснуться сквозь прутья опускной решетки.
В это мгновение вниз упала вторая опускная стена, перерубив стрелка и сплющив тела пытавшихся убежать поври.
Хлеставшая из раны кровь заставила Де'Уннеро остановиться. Он обернулся и вновь зарычал, но на этот раз боевой клич превратился в вопль отчаяния. Магистр обнаружил, что его солдаты сами управились с остальными гномами. Битва закончилась.
Неистовый магистр полностью вернулся в свой человеческий облик; его физические и магические силы были истощены. В животе ощущалось изрядное жжение; там что-то пылало и бурлило. Де'Уннеро понял, что стрела поври была отравленной. Большая часть яда — смесь парализующих и вызывающих боль веществ — была нейтрализована самой энергией магического перевоплощения. Но в организм проникло достаточно отравы, ибо магистра так затрясло, что вскоре он припал на одно колено.
Встревоженные монахи окружили его.
— Стрелков на катапульты! — зарычал на них Де'Уннеро. И хотя сейчас он вновь находился в человеческом обличье, голос его звучал подобно реву охотящегося тигра. Младшие монахи повиновались, и вскоре магистр Де'Уннеро, исполненный решимости, присоединился к ним и начал отдавать команды.
Поскольку большинство вражеских кораблей пылало в огне, утратив боеспособность, монахи покинули этот участок стены и рассредоточились. Теперь они устремились на подмогу в те места, где защитники стены нуждались в помощи. В это долгое зловещее утро немалому числу поври удалось перелезть через парапет, но проникнуть в глубь монастыря не удалось никому. К полудню, при полном отсутствии каких-либо признаков приближения наземных сил поври, исход битвы уже не вызывал сомнений. Поври, как обычно, продолжали ожесточенно сражаться. Более пятидесяти монахов были убиты, раненых же было в несколько раз больше, но потери среди людей не шли ни в какое сравнение с ошеломляющими потерями врага. Более пятисот кораблей флота поври лежали на дне залива Всех Святых, остальные поспешно уходили в открытое море, и находившихся на их борту гномов можно было пересчитать по пальцам.
Во второй половине дня магистр Джоджонах вместе с другими старшими монахами, искусными в магии камней, занялся лечением раненых. Братья младших ступеней начали готовить к погребению тех, кому уже ничем не могли помочь камни. Когда утих хаос сражения, настала завершающая стадия — устранение следов войны. Дисциплинированные монахи быстро установили разумный и эффективный порядок, подчинив ему все, что было необходимо сделать. Магистра поразило лишь одно странное обстоятельство. Он знал: во владении отца-настоятеля находится самый могущественный камень во всем Санта-Мир-Абель. Между тем Маркворт, проходя мимо раненых, произносил лишь слова ободрения, но никого не пытаясь лечить. С того времени, как он сотворил гигантский огненный шар над заливом и метнул пару молний на вершине стены, прошло уже несколько часов, поэтому все слова настоятеля об истощении его магической энергии звучали не слишком-то правдоподобно.
16 
