46 
– Миледи, – ответил он, – пока вы находитесь тут, я не позволю этого сделать. Мы прибыли, чтобы схватить изменника Гавестона, человека, нарушившего собственную клятву и отлученного от церкви.
– Я сама хотела бы отдать его вам. Но король вместе с ним отбыл из замка незадолго до вашего появления.
– Выходит, выскочил у нас из рук! Ничего, мы все равно доберемся до него!
– С ним король, как я вам уже сказала.
Ланкастер мрачно кивнул.
– Сожалею об этом. Но поскольку так, король должен отвечать за последствия.
– Что вы имеете в виду? Пойдете против короля?
– Миледи, мне нужен Гавестон.
– А если король не отдаст его вам?
– Придется применить силу.
– Это означает войну?
– Война из-за какого-то недостойного авантюриста? Нет, миледи, будем надеяться, до этого не дойдет. Но мы полны решимости заполучить Гавестона… А вы, я вижу, не уехали с ними?
– Нет. – Она не сумела скрыть горечи и озлобления. – Они не позаботились укрыть меня от преследователей. То есть от вас. Думали только себе.
– Вам не нужно ничего опасаться, миледи. – Ланкастер сделал шаг по направлению к ней. – Любой, кто захочет причинить вам зло, будет иметь дело со мной.
– Благодарю вас, милорд. Защищая меня, вы, возможно, защищаете своего будущего короля.
Он слегка улыбнулся.
– Да, это так, миледи. Что ж, мы будем только рады.
– Спасибо, кузен.
Он снова поцеловал ей руку.
– Я избавлю вас от Гавестона, – сказал он. – Обещаю, больше он не причинит вам никаких мучений.
– Он околдовал короля!
– Похоже на то. Ведь его мать занималась волшебством. Настало время избавить от него Англию навсегда. Если он не подчинится, мы избавим от него мир.
– Что вы намерены делать сейчас?
– Пуститься вдогонку, миледи. Преследовать их, пока не настигнем. Ничего другого не остается. Еще раз даю обещание, что никто не причинит вам вреда.
Она протянула ему руку.
– Я запомню ваши слова, кузен, – сказала она.
Он поклонился и пошел к дверям, задержав перед этим на ее лице взгляд, ясно говоривший о том, как трудно ему оторвать глаза от подобного зрелища.
Оставшись одна, она вновь стала прислушиваться к звукам и движению во дворце. Там, видимо, искали беглецов, допрашивали, куда те могли податься. Очень скоро преследователям станет известно, что король и Гавестон избрали путь по морю, и тогда один из их отрядов направится дальше на север, а второй повернет на юг. Так или иначе, беглецы будут пойманы и тогда…
Эдуарду придется отдать Гавестона, в противном случае гражданская война неизбежна.
Благодарение Богу, что она носит ребенка. Если будет мальчик, ее ближайшее будущее выглядит совсем неплохо. Что касается Эдуарда – пусть он убирается прочь, она больше не хочет его видеть! Подумать только: этого человека она так желала полюбить! Даже полюбила… Ненадолго… Впрочем, ничего в этом необычного: он красив, как… Как никто больше!.. Но что он сделал с ее любовью! Как унизил ее! Надругался!.. И в заключение всего – бросил совсем одну, без друзей и защиты в этом замке, а сам удрал со своим любовником! А если бы его враги посчитали и ее, Изабеллу, своим недругом тоже? Что было бы с ней тогда?.. Какой человек, носящий звание мужчины, мог поступить бы так, как Эдуард?.. Нет, если у нее и оставалась хоть какая-то искорка привязанности к этому человеку, отцу ее будущего ребенка, то сейчас все перегорело. Все кончено… Навсегда.
Ее мысли вернулись к Ланкастеру… Если бы она не была королевой, если бы не носила под сердцем наследника престола… Она не могла не заметить вожделения во взгляде, каким Ланкастер смотрел на нее.
У него была репутация покорителя женских сердец. И его можно понять: он не любит жену, и та отвечает ему тем же. Или наоборот. То был явный брак по расчету – она должна была принести ему новые владения и титулы и сделала это. А что он ей дал?.. Интересно, есть у нее любовник?
А я?.. Могу я позволить себе?.. С таким человеком, как Ланкастер, было бы, наверное, нетрудно и достаточно удобно. Оба сохраняли бы благоразумие и осторожность. Впрочем, нет ничего тайного, что не стало бы явным. Так утверждают умные люди…
Изабелла была достаточно чувственной женщиной, но честолюбие, жажда славы и власти были для нее прежде всего. А власть может прийти только через ее детей. И тогда… О, тогда она припомнит этому человеку все унижения! Все до одного!
Больше, чем чувственная страсть, больше, чем мечта о власти, ее влекла сейчас жажда мести…
46 
