26 
— Не могу поверить. — Марк нахмурился. — Мне кажется, произошло какое-то недоразумение… Потому что ты, Наталия Пэйджет, совсем не ребенок… ни в каком смысле. — Он замолчал, затем тихо добавил: — Тем более когда ты выглядишь так, как этим вечером. Ты просто неотразима.
Талия почувствовала, как ее дыхание участилось, а щеки залил румянец. Тишина, повисшая после слов Марка, стала буквально осязаемой, и она лихорадочно искала слова, чтобы нарушить ее.
— Видимо, Джастин вспомнил о нашей разнице в возрасте…
— Какая еще разница?! Ему всего тридцать, на год меньше, чем мне! И ни он, ни я пока не собираемся на пенсию.
— Я не это имела в виду.
— Рад слышать. — В голосе Марка ей почудился мрачный юмор.
— Думаю, имелось в виду отсутствие у меня некоторой… житейской мудрости.
— Господи боже! — воскликнул Марк. — Теперь я не удивляюсь, что ваш вечер окончился досрочно. Впрочем… может быть, этого просто не должно было случиться. Сегодня.
— Со мной это не впервые, я тебе рассказывала…
— А я сказал тебе тогда, что, может, стоит относиться к своей невинности не как к бремени, а как к драгоценности.
Талия ответила низким от отчаяния голосом:
— Не могу! Я чувствую себя какой-то ненормальной.
Талия смотрела на Марка и не могла отвести взгляда. Она видела резкие линии носа, четко очерченный рот и холодный блеск глаз. Она вдруг подумала, что ни разу не смотрела на него так, но продолжала изучающе его разглядывать — длинное, поджарое, гибкое тело с широкими плечами, узкие бедра…
— Думаю, тебе пора в постель.
— А ты пойдешь со мной? — Она не узнала свой голос.
Марк резко вскинул голову и несколько мучительных мгновений молча, в упор смотрел на нее. Затем поднялся на ноги, обошел журнальный столик и забрал бокал из ее рук.
— Тебе уже более чем достаточно. Я сделаю вид, что не слышал этих слов.
— Марк, я не пьяна. — Талия смотрела на него снизу вверх. — Всего два бокала за вечер. Мне просто плохо оттого, что меня отвергают, считая ребенком. Я прошу тебя… помоги мне стать женщиной.
— Предлагать себя первому встречному — отнюдь не признак зрелости, — резко ответил Марк. — В любом случае то, о чем ты так просишь, невозможно.
— Из-за твоего правила «одна крыша — разные жизни»?
Марк повернулся, чтобы уйти, но Талия схватила его за руку.
— Ничего же не изменится! Все начнется и закончится здесь, а потом все пойдет по-старому. Клянусь… — Она мучительно сглотнула. — Я просто хочу избавиться от своей девственности и не собираюсь заводить с тобой какие-либо отношения.
— Господи, Талия, как раз этого ты должна бы хотеть, — хрипло произнес Марк, высвобождаясь из ее цепких пальцев. — Будь терпелива. Если у тебя что-то не сложилось с Джастином, сложится с кем-нибудь другим — с кем-то, в кого ты влюбишься, и ты будешь рада, что его дождалась.
— Но если я когда и встречу этого мужчину, я хотела бы быть с ним на равных. Никаких комплексов из-за того, что я вступаю на неизведанную территорию.
— Неизведанную? — удивился Марк. — Как это может быть, если фильмы и телепередачи давно наглядно и подробно показывают, как это происходит. Если тебе этого недостаточно, купи пособие по сексу.
— Я не имею в виду… механику. А то, как это будет именно со мной. Что я почувствую? А вдруг я фригидна?
— Вряд ли.
— Но я хочу быть уверена! — Талия схватила со стола бокал и сделала большой глоток вина. — Кроме того, так больше шансов… что мужчине, которого я полюблю, будет хорошо со мной.
Марк сел на свое место.
Талия закусила губу, потом решительно продолжила:
— Я знаю… Мне говорили, что первый раз — это ужасно. Больно, неудобно, стыдно. Я хочу, чтобы это было уже позади, когда я займусь любовью с тем, кто будет важен для меня.
— Ага, и какую же роль ты отводишь мне в этом своем сценарии?
— Ты мне должен. Ты сам сказал.
— Понятно. Но я совсем не так предполагал… расплатиться.
— А главное… мы безразличны друг другу. Ты сам говорил, что между нами ничего не может быть, кроме временного перемирия. Это не станет… — Она заколебалась, подбирая слова.
— Вселенской катастрофой, — подсказал Марк.
— Ты смеешься надо мной? — Талия взглянула на него с подозрением.
— Нет. Я никогда еще не был так далек от веселья, как сейчас. — Марк встал и отошел к окну. — Ты заставила меня взглянуть на себя в новом свете. Эдакий бесчувственный ублюдок, оставляющий за собой череду опозоренных девственниц.
26 
