40 
— Но я же сказал, семейное сборище вчерашним вечером дает всем алиби.
Вдруг лицо Татибана посуровело.
— Интересно. Интересно, действительно ли у всех есть алиби.
Теперь уже Киндаити удивленно уставился на инспектора.
— А разве есть кто-то без алиби?
— Да, есть. Конечно, это нужно проверить, но кое-кому, похоже, трудновато будет доказать свое алиби.
— Кое-кому, инспектор? Кому именно?
— Макаке.
Киндаити словно громом ударило. Руки, ноги у него задрожали, холодок пробежал по спине. Некоторое время он смотрел на инспектора, потом тихо, еле слышно, прошептал:
— Но, инспектор, по словам Тамаё, когда Такэ попытался напасть на нее, появился Макака и…
— На рассказ Тамаё полагаться нельзя, — невозмутимо начал Татибана, но тут же, словно смутившись резкости своих слов, закашлялся и продолжил совсем иным тоном: — Конечно, это только предположение. Просто я имею в виду, что такое предположение логично, если придерживаться нашей версии. Сами посудите: коль скоро, к примеру, Тамаё и Макака — соучастники, стало быть, ее рассказу нельзя доверять, — это же первое, что приходит в голову, верно? Но даже если ее рассказ правдив, ведь Макака, выйдя из Нижнего Насу около десяти, мог добраться сюда к одиннадцати. В одном я уверен точно — Макака не присутствовал на семейном собрании, а поскольку все были так заняты этим событием, вряд ли кто-нибудь обратил внимание на то, что он делает. Конечно, для верности я прикажу своим людям тщательно расспросить всех, но готов поспорить, ни единая душа не сможет сказать, где был этот человек вчера ночью. Естественно, кроме той же Тамаё.
Тамаё и Макака! Подозрения Татибана вполне основательны. В конце концов, у Тамаё есть очень весомые причины желать смерти Такэ, и в то же время вчера у нее была превосходная возможность покончить с ним. Именно Тамаё вызвала Такэ на эту площадку, именно она назначила время, к которому Икс, выйдя из гостиницы в Нижнем Насу в десять часов, мог успеть добраться до поместья. Кроме того, Макака управляется с лодкой лучше любого другого.
Но не только эти детали разожгли подозрения инспектора Татибана. Куда больше подозрений вызывала сама Тамаё. Она достаточно хитра, чтобы придумать такой план, а Макака слепо предан ей и готов сделать все, что она прикажет. Представив себе эту пару — изящная красавица и уродливый великан, — Киндаити поежился от безымянного страха, и мурашки побежали у него по коже.
Наставница игры на кото
Приозерная вилла Инугами представляла собой сложный лабиринт, а Мацуко с Киё жили в пристройке в самом центре этого лабиринта. Их жилье представляло собой как бы тупик, однако тесным его никак нельзя было назвать — целых пять комнат. Кроме того, будучи связано коридором с главным домом, оно к тому же имело отдельный вход. Иначе говоря, всякий раз, когда отношения с другими обитателями виллы осложнялись, жителям этих покоев достаточно было перекрыть коридор железным, в буквальном смысле, занавесом, и они могли жить своей жизнью, совершенно независимо от остальных. Больше того, к пристройке примыкал еще флигелек, две комнаты поменьше, похожие на чайный домик, служившие прибежищем Киё.
Вернувшись на виллу после репатриации, Киё почти не выходил из своих комнат. День за днем он оставался там, редко разговаривал даже со своей матерью Мацуко. Красивая, но совершенно безжизненная гуттаперчевая маска всегда неподвижно смотрела в темный угол комнаты, и никому не дано было представить, какие мысли кипят под ней. Само его присутствие вызывало у домочадцев невыразимый ужас.
Даже Мацуко, его мать, чувствовала, как по телу у нее бегут мурашки всякий раз, когда взглядывала на ту молчаливую гуттаперчевую маску. Да, даже Мацуко боялась этого человека, хотя старалась скрыть свои чувства.
И сегодня Киё сидел у низкого письменного стола в своей комнате, устланной татами, неподвижно глядя на бурлящие воды озера за круглым окном с распахнутой бумажной ставней. Дождь и ветер свирепствовали все сильнее, озеро пенилось и бурлило, однако среди волн, бросив вызов стихии, плясали катер и несколько моторок — там, несомненно, искали тело Такэ.
Вот Киё, опершись ладонями о стол, чуть приподнялся и подался вперед, чтобы лучше видеть происходящее за окном. И тут услышал голос матери, донесшийся из центральной части пристройки:
— Киё, закрой окно. Дождь зальет комнату.
40 
