ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  73  

— Ведь по приезду в Киев, он сделал вам предложение.

— Да. — Маша различила надежду на ревность.

— И вы согласились.

— Да.

— И появились совсем иные стихи.

— Да.

— А теперь вы отказали ему. Когда ж это было? Сегодня? 13 октября… Ведь ваши стихи так хороши!

— Это не имеет касательства к делу! Я отказала ему, потому что… Я люблю вас, господин Киевицкий!

«Боже! — подумала Маша. — Боже!»

С Михайловской-Владимирской горы полетел серебряный звон. Ему откликнулись колокола древней Софии.

А в голосе грозном Софийского звона…

— Я не знала, люблю ли я Колю, — говорила Анна, — мне казалось, что люблю, когда я согласилась стать его женой. То было странное чувство. Я писала своему другу, мужу моей покойной сестры. Все точно у Брюсова!

сораспятая на муку,

враг мой давний и сестра,

дай мне руку! Дай мне руку!

Меч взнесен. Спеши. Пора.

— зачла Анна Горенко.

Колокола звенели.

— Вы чувствовали на редкость точно, — отметил Киевский Демон. — Поскольку Николай Степаныч не переживет окончательности вашего отказа.

— Как вы можете знать это? вспыхнул вопрос.

— Как, вступив с вами в брак, не сможет пережить и вашей силы.

— О чем вы?

— Вы припомните мои слова. Обещаю.

— Тогда я тем более не должна выходить за него. Я верну все подарки, я прерву переписку. Мы не будем больше встречаться. Никогда!

— Поздно. Вы выбрали свою жертву.

— О какой жертве вы мне толкуете? Я не понимаю вас! — в отчаянии вскричала она, впадая в невротическое состояние.

«Сволочь!» — впала в соболезнующее состояние Маша.

— Я рассказал вам про Лиру. Однако… вы можете выбросить ее.

— Это какая-то нелепость!

— В таком случае, выходите за него замуж. Если вы не желаете смерти другу вашего детства Николаю Степановичу, выходите за него. И уезжайте из Киева. Вам тут не место.

— Но… я… Вы… — залепетала Анна.

— Да, Анна, — сказал он. — Я вас не люблю.

Ответа не было.

Топот ног — Анна бежала прочь от нелюбви, от пощечины, отвешенной ее гордости.

Колокола звенели.

— Вот дельце и разрешилось. Надеюсь, успешно, — донесся до Маши из-за угла голос Демона Анны.

В ту же минуту кто-то положил ладонь ей на плечо.

За ее спиной, прижимая палец к губам, стоял Машин Демон.

*****

— Стой! — приказала Киевица, едва их скрыл поворот.

Машин Демон не имел права встретиться здесь Демоном Анны.

Встречаться в Прошлом с самим собой было одним из 13-ти Великих запретов.

Потому, разъяренно молчащая, Маша спустилась вслед за Демоном с четырех чугунных ступенек и пошла в сторону, умостившейся на Лысой Горе, Кокоревской беседки. Не оглядываясь, чтобы узреть двойника Киевицкого — младшего на сто лет, и такого же бессердечного!

— «Выходите за него замуж»! «Выходите за него»! — громко передразнила она. — И зачитала наотмашь:


  • От кладбища направо пылил пустырь,
  • А за ним голубела река.
  • Ты сказала мне: «Офелия, иди в монастырь
  • Или замуж за дурака…»

Принцы только такое всегда говорят,

Но я эту запомнила речь…

— Это тебе! — обличила она. — Анна посвятила это тебе! Она вспомнила твои слова! Ты сказал их над этой рекой, — указала Киевица на сверкающий Днепр. — Эти стихи были написаны в Киеве. В 1909 году! После того, как Анна попыталась прервать с ним переписку. После того, как она узнала, что Гумилев пытался покончить с собой. После того, как она снова написала ему. Он приехал в Киев, и она согласилась выйти за него замуж! И вышла. Это тоже написано тебе, — в Киеве, в 1910, — в тот год, когда она обвенчалась с Гумилевым.

  • Хочешь знать, как все это было? --
  • Три в столовой пробило,
  • И, прощаясь, держась за перила,
  • Она словно с трудом говорила:
  • «Это все… Ах, нет, я забыла,
  • Я люблю вас, я вас любила
  • Еще тогда!» --
  • «Да».

Машина память больше всего любила стихи, — хотя сама Маша стихи не очень любила. А вот ее память любовно впитывала любую стихотворную форму с первого раза.

И нынче, все впитанное за время прочтенья «ренессансной» статьи кружилось в ее голове белой вьюгой, складываясь в цельный роман.

— Считалось, что все киевские годы Анна любила Голенищева-Кутузова. Но это же чушь! Она не видела его с шестнадцати лет! Она не могла страдать о нем в 21 год перед свадьбой. Она любила тебя! Ее словно прорвало. В Киеве она вдруг стала писать стихи. Настоящие. Недетские. Именно в Киеве! Это факт. Тут не нужно быть ведьмой, достаточно проследить стихотворенья по датам, — (даты, напомню, Машина память любила почти так же сильно, как и стихи). — И можно защищать диссертацию — никто не придерется! — объявила историчка. — В Киеве Ахматова стала поэтом. В Киеве она стала писать настоящее — то, что вошло потом в ее первую книгу, то, что и сделало ее потом знаменитой! А знаешь, что она написала перед венчанием? «Молитесь обо мне. Хуже не бывает. Смерти хочу». Она любила тебя! Она вышла замуж за Гумилева, только чтобы спасти его. Как ты ей и сказал… Но самое смешное не это. Самое смешное, со временем она стала считать тебя божественным благодетелем, предостерегавшим ее. И «в голосе грозном софийского звона» ей слышался голос тревоги твоей…

  73