ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  111  

— Давно ты здесь? — спросил Ребус.

Реншоу провел рукой по своей щетине, больше походившей теперь на бороду.

— С утра, — сказал он.

— А где Кейт?

— Помогает члену парламента.

— Входная дверь не заперта.

— Да?

— Кто угодно мог войти. — Ребус подождал, пока автомобиль Реншоу нагонит его, и теперь следил, как обе игрушки бегут по трассе, встречаясь то в одном, то в другом пункте.

— Знаешь, о чем я думал прошлой ночью? — спросил Реншоу. — По-моему, это прошлой ночью было.

— О чем?

— О твоем отце. Я любил его. Он мне фокусы показывал, помнишь?

— Вынимал монетки у тебя из уха?

— А потом они куда-то исчезали. Он говорил, что научился этому в армии.

— Наверно.

— Он служил на Дальнем Востоке, да?

Ребус кивнул. Отец никогда не рассказывал о своем военном прошлом серьезно, всегда это были какие-то анекдоты, забавные истории. Но потом, уже в старости, он поделился тем, какие ужасы приходилось ему видеть.

Это ведь не были профессиональные солдаты, Джон. Это были призывники — банковские служащие, продавцы, рабочие. Война изменила их, всех нас изменила. Да и как могло быть иначе?

— Дело в том, — продолжал Аллен Реншоу, — что, думая о твоем отце, я стал думать о тебе. Помнишь день, когда ты повел меня в парк?

— И мы играли там в футбол?

Реншоу кивнул и слабо улыбнулся.

— Помнишь?

— Может быть, не так отчетливо, как ты.

— О, я-то помню! Мы играли в футбол, а потом подошли какие-то парни, твои знакомые, и мне пришлось играть одному, а ты стал разговаривать с ними. — Реншоу замолчал. Трассы автомобильчиков опять пересеклись. — Вспоминаешь?

— Не очень. Но наверное, так и было. — Приехав домой в отпуск, он уж конечно должен был общаться с друзьями.

— Потом мы пошли домой. Вернее, ты пошел со своими друзьями, а я поплелся следом, таща мяч, который ты купил для нас обоих… Нет, вот это вспоминать не нужно… Не хочу.

— Что вспоминать не нужно? — Внимание Ребуса было занято автомобильчиками.

— То, как мы проходили мимо паба. Помнишь паб на углу?

— «Боухилл-отель»?

— Именно. Мы проходили мимо, и ты, повернувшись ко мне, велел подождать тебя снаружи. И голос у тебя стал другим — жестче, как будто ты не желал показывать этим парням, что мы с тобой друзья.

— Ты уверен в этом, Аллен?

— О, абсолютно уверен. Потому что вы втроем пошли в паб, а я остался сидеть на обочине и ждать. В руках у меня был мяч. Через некоторое время ты вышел, но лишь затем, чтоб вручить мне пакетик чипсов. Ты вернулся в бар, а потом появились твои приятели и один из них выбил мяч у меня из рук. Они убежали с мячом и стали, смеясь, перекидываться им и пинать его ногами. Я плакал, но ты все не выходил, и я понимал, что идти в паб не должен. Поэтому я поднялся и пошел домой один. Я заблудился, но потом спросил у кого-то дорогу. — Автомобильчики спешили к месту, где менялись трассами. Приехав туда одновременно, они оба слетели, перекувырнувшись. Оба мужчины не пошевелились, чтобы прийти им на помощь. На секунду чердак замер в безмолвии.

— Ты пришел домой позднее, — нарушил молчание Реншоу, — и никто ничего не сказал, потому что я никому не рассказал о том, что произошло. Но знаешь, что больше всего меня обидело? Что ты так и не спросил, где мяч, и я понял почему. Не спросил, потому что и думать забыл о нем. Наплевать тебе было на него. — Реншоу помолчал. — И я опять превратился в маленького мальчика, перестав быть твоим другом.

— Господи, Аллен…

Ребус силился вспомнить, как все это было, и не мог. Помнил солнечный день и как они играли в футбол, а больше — ничего.

— Прости меня, — наконец выговорил он.

По щекам Реншоу покатились слезы:

— Я ведь был твоим родным, Джон, а ты обошелся со мной, как будто я тебе никто.

— Аллен, поверь мне, я никогда…

— Вон! — закричал, захлебываясь слезами, Реншоу. — Вон из моего дома!

Он встал на затекших ногах. Ребус тоже поднялся. Они стояли, неловко ссутулясь, упираясь головой в потолочные балки.

— Послушай, Аллен, если ты хоть немного…

Но Реншоу, ухватив его за плечо, стал толкать к люку.

— Хорошо, хорошо, — приговаривал Ребус.

Он попытался вырваться, и Реншоу споткнулся, завис одной ногой над люком и чуть не сверзился вниз. Ребус ухватил его за руку с такой силой, что пальцы обожгло болью. Реншоу удержал равновесие.

  111