Последние отзывы

  36  

Они упомянули латинское название Euphorbia Lathurus и тут я поняла, почему посылали людей обыскивать сад. Врачи объяснили, что речь идет о растении, в быту называемом молочай, в данном случае — молочай каперсовый. В то самое время, когда случилось несчастье, он, вероятно, цвел и мог стать причиной отравления. В этом растении содержится млечный сок, являющийся сильнейшим раздражителем желудочно-кишечного тракта. Он мог вызвать тошноту, расстройство желудка и в какой-то момент — головокружение.

Было очевидно, что пострадавшая стала жертвой этого яда и, поскольку в саду был обнаружен куст каперсового молочая, казалось вполне вероятным, что он и был причиной отравления.

Возможно, не зная об опасных свойствах этого растения, она дотрагивалась до него, после чего начинались приступы ее болезни.

Мы были поражены. Мама никогда не проявляла интереса к нашему саду — клочку земли за кухней с дюжиной растущих на нем кустов, одним из которых оказался каперсовый молочай.

Я не могла вспомнить, что она спускалась в сад в последнее время, и даже если и спускалась, вряд ли обращала внимание на какие-то растения. Но по выдвинутой версии в те дни, когда у нее бывали приступы, она имела контакт с этим растением. В саду стояла скамейка. Действительно, миссис Кримп несколько раз видела, хотя и довольно давно, что Дезире сидела там. Куст каперсового молочая рос вблизи от этой скамейки. На основании всего этого был сделан вывод, что каким-то образом ядовитый сок попадал ей на руки, а с них — на пищу, которую она ела. Кроме того, утверждалось, что некоторые люди более чувствительны к действию этого яда, чем другие, и делалось предположение, что пострадавшая относилась именно к этой группе. Однако смерть не была вызвана ядом. Ее причиной было падение.

Было вынесено окончательное решение — смерть от несчастного случая. Возможно, кому-то такое объяснение могло показаться убедительным. Но только не мне, так хорошо знавшей ее.

Однако все было кончено. Она ушла навсегда. Впереди меня ждала пустая, лишенная смысла жизнь.

Что же теперь? — спрашивала я себя. Что мне дальше делать? Я не знала, и это мало меня заботило. Одна только мысль не покидала меня: «Она ушла навсегда».

Прошло несколько дней, тусклых, лишенных смысла. Я была слишком удручена, чтобы воспринимать ситуацию и полностью осознавать, как резко теперь изменится моя жизнь.

Чарли и Робер делали все, чтобы помочь мне. Я встречалась с ними каждый день. И всякий раз они оба старались убедить меня в том, что они мои истинные друзья и сумеют позаботиться обо мне. Долли был безутешен и не только из-за того, что «Графиня Мауд» должна была сойти со сцены, так как без Дезире она никуда не годилась. Лайза была совершенно больна. Она не выходила из своей комнаты и, казалось, искала уединения.

Я подумала о моем финансовом положении. Мама, работая в театре, получала довольно значительные суммы, но она щедро тратила их и, кроме того, в жизни даже добившейся успеха актрисы всегда бывают периоды застоя. Она жила на широкую ногу, тратила почти все, что зарабатывала, и нам пришлось подсчитывать, останется ли что-нибудь для меня после выплаты долгов. Тогда, если этими средствами правильно распорядиться, они смогут обеспечить мне небольшой доход, которого, возможно, хватило бы на скромную жизнь. Дом принадлежал мне, но я была бы не в состоянии содержать его и сохранить штат прислуги.

Прежде всего я подумала о супругах Кримп. Они, вместе с Джейн и Кэрри, стали частью моей жизни. У Мэтти были свои планы — она собиралась уйти, потому что, как она выразилась, у меня скоро отпадет необходимость в гувернантке.

Потом Робер сказал, что хочет купить у меня дом. Он должен где-то жить в Лондоне, и ему уже давно надоело останавливаться в отелях. Он оставит прислугу и, разумеется, я должна считать этот дом своим в любое время.

— Робер, на самом деле вам не нужен этот дом, — сказала я. — Вы покупаете его только потому, что знаете, в каком затруднительном положении мы все здесь оказались.

— Нет-нет, — настаивал он. — Мне действительно нужен дом. Зачем мне искать что-то другое, когда — вот он, здесь? Это же ее дом. Я чувствую, она бы хотела, чтобы я это сделал. Она всегда так много говорила о тебе. Просила меня позаботиться о тебе, если когда-нибудь в этом будет необходимость. Ты понимаешь?

Я понимала. Он любил ее и делал это ради нее.

Встал вопрос о Лайзе.

— Не будем ее беспокоить, — сказал он. — Ей и без того тяжело. Она была искренне благодарна Дезире. Сейчас она очень переживает. Нет, она должна остаться, если сама этого захочет.

  36