32 
Лайза продолжала расспрашивать меня о семействе Клеверхемов и, незаметно для себя, я рассказала ей все, что знала о доме в Кенте и о леди Констанс.
Она ловила каждое мое слово.
— А ты, — сказала она, — ты ведь очень дружна с Родериком Клеверхемом?
— Мы встречались несколько раз.
— Хотя он и не приходит к вам в дом.
— Он мог бы прийти. Мама была бы только рада видеть его здесь.
— Но он все-таки не приходит. Только устраивает ваши встречи где-нибудь на улице?
— О, нет, мы просто так встречались.
— Я понимаю, — казалось, ее это забавляет. — Он теперь довольно часто бывает в Лондоне, не правда ли?
— Так все делают, что в этом такого? Человеку может нравится жить за городом, но время от времени неплохо выбраться в столицу.
— Ну да, как его отец, — улыбнулась она своим мыслям. — Долго он еще пробудет в Лондоне?
— Не знаю.
— Кажется, он упоминал, что останется здесь до конца недели.
— Ах, да. Я теперь вспомнила. Вижу, он тебя очень заинтересовал.
— Меня все интересуют, и он в том числе. Также, как его отец и Дезире, и ты. Меня всегда интересуют окружающие меня люди. А тебя — разве нет?
— Думаю, что да.
Однако я чувствовала, что ее особенно занимает Родерик Клеверхем.
Потом это случилось снова. Было около трех часов пополудни. Мама отдыхала, как она это обычно делала перед вечерним спектаклем. Я зашла проведать ее.
Она лежала на кровати и, войдя в комнату, я сразу заметила, что с ней что-то не так.
— Что с тобой? — спросила я.
— Опять эта дурацкая тошнота подкатывает.
Меня охватила тревога.
— Ах, нет! — вскрикнула я.
— Сейчас пройдет. Когда это случается, кажется, что приступ обязательно повторится. Но это просто воображение, вот и все.
— Тогда лежи и не двигайся, может быть, оно и пройдет.
— Да, дорогая. Я надеюсь, что пройдет. Наверное, это на нервной почве. Эта противная графиня слишком на долгое время вошла в мою жизнь.
— Но спектакль идет еще не так уж долго.
— Со мной так бывает. Через какое-то время роль начинает надоедать, и уже хочется чего-то нового. Я по натуре непоседа. Не волнуйся, все будет хорошо. Тебе что-нибудь нужно? Поэтому ты пришла?
— Нет, ничего. Я просто хотела проверить, не спишь ли ты. Тебе сейчас лучше?
— Пожалуй, нет, дорогая. Я уже начинаю опасаться, что это опять повторение тех же приступов, что раньше.
— Может быть, послать за доктором?
— Нет, нет. Он опять скажет, что я что-то съела.
— А что ты ела?
— С прошлого обеда и стакана молока после спектакля почти ничего. Только кофе с тостами на первый завтрак и немного рыбы — на второй.
— Опять рыба?
— Но я часто ем рыбу.
— Очень странно. Меня это беспокоит.
— Ах, моя дорогая, не стоит волноваться. Все пройдет. Я ведь здорова, как лошадь.
— Но эти приступы. Они становятся слишком частыми.
— Дорогая, я вижу, тут уже ничего не поделаешь. Придется сообщить Долли.
Теперь уж я разволновалась не на шутку. Это уже в третий раз в течение сравнительно короткого промежутка времени. Что-то нужно делать.
Долли был в отчаянии. Ему и без того пришлось дважды переживать эту неприятность и вот сейчас — в третий раз. Похоже, это становится традицией.
В пять часов дня у мамы уже не оставалось сомнений в том, что играть она сегодня не сможет. К этому моменту Долли был уже вне себя от гнева. Что скажут зрители на этот раз? Они решат, что нет смысла заказывать билеты — все равно никогда не знаешь, на что попадешь. Газеты получат возможность сполна насладиться скандалом. Они и без того уже намекали, что недомогание Дезире объясняется ее пристрастием к алкоголю. Такие вещи не проходят даром для репутации актрисы. Кто снова поверит в эти приступы разлития желчи?
Я тоже в них не верила и ужасно боялась, что настоящая причина кроется в чем-то другом, а вовсе не в съеденной плохой пище. Марту мучили те же опасения. Она отводила взгляд, бормоча что-то себе под нос.
— Завтра мы пригласим другого доктора, — заявила она. — Хватит с нас этого трясущегося старика, доктора Грина.
Но главной заботой был вечерний спектакль.
Лайза нервничала. Как любая актриса, она, конечно, мечтала о мгновенной славе. Едва ли у нее это получилось. Мне даже казалось, что ее выступления принесли ей больше вреда, чем пользы. Но она не теряла надежды. Сегодня должна была состояться ее третья попытка. И я знала, что она все время репетирует роль.
Мама сказала мне:
32 
