Особенно,... 
32 
– Тогда зачем же они вызывают тебя в Париж, если не для свадьбы?
Их взгляды встретились.
– А зачем людей вообще вызывают в Париж? – вопросом на вопрос отреагировал Генрих. – Вот приедем – увидим…
Они замолчали, думая о Жанне. Чутье подсказывало Генриху, что их ждут в Париже не для свадьбы, а по каким-то другим причинам.
Но ничто не могло унять волнение молодых людей, когда они стали приближаться к городу, который, блестя на солнце, лежал в нескольких милях перед ними. С этого расстояния Париж выглядел большим кораблем, стоящим на стапеле, который на самом деле был островом посреди Сены. Самой высокой у корабля была его корма – собор Нотр-Дам.
По мере приближения к Парижу их волнение нарастало. Они уже чувствовали запахи города, видели шпиль Сент-Шапель, башни Консьержери, крыши Лувра. Им встречались люди, которые с изумлением смотрели на них, понимая, кто это: восемьсот гугенотов были одеты в темные мантии в знак траура по королеве Наваррской, таинственным образом скончавшейся несколько дней назад.
У ворот города приехавших встретили друзья, ведомые Ларошфуко, одним из героев-гугенотов. Тут были Телиньи, женатый на дочери Колиньи Луизе, и Монтгомери, блистательный гугенот, верно служивший их делу и не по своей воле ставший убийцей короля Генриха II.
– Добро пожаловать! – воскликнул Ларошфуко. – Париж давно ждет возможности поприветствовать вас.
– Неужто? – отозвался Генрих. – Мне показалось, что горожане посматривают на нас без особого энтузиазма.
Ларошфуко усмехнулся:
– Они просто смущены. Не забывайте, ваше высочество, что еще совсем недавно они воевали с нами. А теперь должны стать нашими друзьями.
– Похоже, такое превращение и мне по душе.
– Подождите до свадьбы. Увидите, они будут рады вас приветствовать. Парижане преклоняются перед Марго. Ну, поскакали дальше! Королева-мать выслала отряд для торжественной встречи – а потом мы поедем в Лувр.
Ларошфуко вклинился между Генрихом и Конде; остальные пристроились рядом, и все поскакали в Париж.
В Сент-Антуане их встретил отряд из четырех сотен всадников – вельмож королевского двора, возглавляемых братьями короля, Анжу и Алансоном. С ними был и герцог де Гиз, который теперь вернулся ко двору, потому что он женился на принцессе Порсиан и больше не претендовал на женитьбу на принцессе Марго.
И вот лицом к лицу встретились вожди гугенотов и те, кто совсем недавно сражался под знаменами католиков. Большие итальянские глаза герцога Анжуйского засверкали, когда он увидел человека, которого звал не иначе как «беарнским простолюдином». Его ноздри раздувались, но он постарался скрыть свою неприязнь к тому, кто никогда не мог сравняться с ним элегантностью ни в одежде, ни в манерах. Анжу сказал, что рад приветствовать кузена, видеть его в Париже – большое удовольствие. И добавил:
– Кузен! Благодаря Марго мы можем скоро стать братьями!
Генрих достаточно равнодушно принял это громкое приветствие, ни на секунду не поверив, что Анжу на самом деле питает к нему дружеские чувства. Он не доверял этому человеку, ему не нравились его надушенные одежды, его неискреннее лицо, его блестящие драгоценности. Впрочем, как и Анжу не нравился его мужественный вид. Они были слишком разными людьми, чтобы понравиться друг другу.
Малыш Алансон не вызвал у Генриха неприязни и даже немного ему понравился. Нет, он не будет распалять себя ненавистью к Алансону, как к его брату.
Принцу Наваррскому представили еще одного человека – высокого, невероятно привлекательного, со светлыми волосами, которые волнами ниспадали на затылок. Он выглядел поистине красавцем и в то же время настоящим мужчиной. Возможно, был самым высоким человеком в Париже и в то же время отличался королевским величием.
Генрих де Гиз, который надеялся стать мужем принцессы Марго, и Генрих Наваррский, прибывший в Париж, чтобы жениться на ней, смерили друг друга взглядами.
Генрих де Гиз пробормотал слова приветствия, которых от него ждали. Лживые слова, решил Генрих Наваррский. И он задумался: интересно, что таится в голове за этими красивыми глазами?
Первая свадьба, на гугенотский манер, праздновалась в замке Бланди, неподалеку от Мелюна. Атмосфера была немного напряженной, потому что присутствовало много католиков. Конде был великолепным женихом, а Мария Клевская – очаровательной невестой.
Через восемь дней должно было состояться бракосочетание, о котором говорил весь Париж. А сейчас Генрих и его невеста были среди гостей в замке Бланди. Сидя рядом с Марго, Генрих чувствовал, что невеста приводит его в замешательство, но отнюдь не своей внешностью, которая многих привлекала. Его смущало ее подчеркнуто вежливое к нему отношение, за которым явно скрывалось пренебрежение. Это было как тонкий ледок над глубоким и опасным омутом. Мадам Марго вовсе не собиралась любить своего жениха.
32 
