86 
Корисанда собрала все свои сбережения, чтобы отдать их на нужды войны.
– Ты видишь, что это за женщина, – сказал Генрих д'Обинье. – Она ничего не просит, а сама отдает все, что имеет. Мне нужен сын, и я твердо настроен избавиться от жены, вступить в брак с Корисандой.
Д'Обинье встревожился. Марго, при всех своих недостатках, была дочерью и сестрой французских королей, в отличие от Корисанды, незнатной вдовы, которая совсем не подходила в жены королю Наварры. Генрих должен это понять. Сейчас, когда он полон любви к ней, говорить ему об этом бесполезно, но увлечения короля редко бывали долгими, хотя этот его роман продолжался уже несколько лет, и не было никаких признаков его конца.
– Ну! – воскликнул Генрих, что ты там хмуришься? Говорю тебе, я хочу жениться на Корисанде, как только избавлюсь от Марго. Ты выглядишь недовольным, дружище. Считаешь неразумным избавляться от дочери короля, чтобы жениться на женщине некоролевского происхождения? Ну, в прошлом принцы женились на простых крестьянках и были очень счастливы. Темпераментному человеку не стоит жениться без любви.
– Может быть, и так, сир, – задумчиво произнес д'Обинье, – но это верно для принцев, власть которых прочна. А против вас постоянно ведется война. Вы не только король Наварры, но и наследник трона Франции, защитник веры. Ваши обязанности очень обширны.
– Тем больше причин, чтобы я имел жену, которая будет мне помогать, а не ставить палки в колеса. Когда эта война закончится, я женюсь на Корисанде.
– Но вы выслушаете мой совет, сир?
– Ты знаешь, я всегда прислушиваюсь к твоим советам, хотя порой не имею возможности им следовать.
– Непременно женитесь на графине де Грамон, если вы так этого хотите, но не делайте этого немедленно. Спешить нет никакой необходимости. Вы оба еще молоды. Через два года ваши позиции упрочатся, тогда как сейчас вам необходимо быть осмотрительными. Подождите два года. Если по прошествии этого времени ваше желание не ослабнет – женитесь. А я всецело вас поддержу.
Генрих помолчал несколько секунд, потом протянул руку и слегка обнял человека, которому доверял больше всех на свете.
– Что ж, хорошо. Но обещаю тебе, что через два года я женюсь на Корисанде.
Генрих отправился к Конде, который присоединился к ним для участия в битве с приближающейся армией.
– Ну, кузен, – сказал Генрих, – нам много довелось повидать с тех пор, как моя мать представляла нас гугенотам и обещала им, что мы станем их вождями.
Конде кивнул. Он очень изменился за прошедшие годы. Сначала человек, который потом стал королем Франции, а потом смерть отняла у него его жену, Марию Киевскую. «Бедный Конде, он был полон мечтаний, но судьба уготовила ему жизнь, полную испытаний», – подумал Генрих. Теперь Конде был женат на Шарлотте де Ла Тремуй, но этот брак оказался не счастливее первого, потому что, по слухам, Шарлотта изменяла мужу с каждым встречным и не брезговала ложиться в постель даже со своими слугами, если они могли ее удовлетворить.
– Но сейчас, – продолжил Генрих, – мы с тобой заодно, как и хотела моя мать, а войско католиков снова приближается, чтобы напасть на нас. Ты что-то невесел, кузен. Опасаешься, что наши враги одержат победу?
– Нет, мы зададим им жару. Я все время жалею, что моя судьба была такой переменчивой: я изменял вере и не стоял твердо… как твоя мать ждала от нас.
– Ерунда! Мы слушали мессу, потому что иначе лишились бы жизни. Перестань хмуриться, кузен. Глупо печалиться о прошлом. Все равно ничего не изменишь, но за будущее надо бороться. Будущее! Мы выиграем эту войну, кузен, а через два года я женюсь на Корисанде.
– Ты неуемный сердцеед, Генрих, – отозвался тот. – Можно подумать, что ты никогда раньше не влюблялся, но я даю руку на отсечение, ты давно потерял счет своим любовницам.
– Разве я не говорил тебе, что никогда не оглядываюсь на прошлое? Другие были… другие. И только ее я буду любить до конца моих дней. Ты улыбаешься, Конде, но это правда. Вот увидишь.
– Увидим, – словно эхо откликнулся Конде.
Никогда раньше Генрих так не рвался в бой. Когда он готовился сесть в седло, Корисанда стояла рядом с ним. Увидев любовь и гордость в ее глазах, он почувствовал горячее желание оказаться достойным ее чувств. Войны католиков с гугенотами шли почти беспрерывно двадцать пять лет, и Генрих от них порядком устал. Теперь он решил, что наступил подходящий момент, чтобы попытаться положить конец гражданским войнам в стране, а если ему придется когда-нибудь взойти на трон, то во Франции воцарится мир.
86 
