Особенно,... 
37 
Элен закусила губу.
— Это в самом деле так необходимо?
— Известие о нашей свадьбе уже дошло до газетчиков, и о нашем местонахождении они уже сообщили. Они непременно захотят сделать фотографии счастливой четы. Нам придется пойти у них на поводу. Что же будет происходить по ночам — это касается только нас самих, — добавил он холодно.
— Да, наверное, так, — ответила Элен. — Так что вы предлагаете?
— Ты меня переигрываешь, — язвительно отозвался Марк. — Для начала я предлагаю тебе поехать со мной в Сен-Бенуа. В нашем распоряжении имеется машина с водителем, она должна быть здесь через полчаса. Поскольку Луис будет за рулем, ты наедине со мной не останешься. — Он помолчал, давая Элен время, чтобы воспринять смысл его слов. — Кроме того, у меня есть дела даже на время медового месяца, так что часть дня я буду занят. Ты сможешь использовать это время для купания в бассейне, чтобы твоя фигура в одном бикини меня не возбуждала сверх меры. Краска залила ее щеки.
— Пожалуйста… Не говорите со мной в такой манере.
— Твои условия чересчур жестки для меня, жизнь моя, — возразил он. — Я не могу спать с тобой; возможно, мне нельзя купаться вместе с тобой. Совершенно очевидно, что есть ты тоже предпочитаешь в одиночестве. Со всем этим я смирюсь. Но я отказываюсь подвергать цензуре свои слова. Равно как и мысли. Договорились?
Наступило молчание. Наконец Элен тряхнула головой.
— Как вам угодно.
Марк проглотил остатки кофе и поставил чашку на блюдце.
— Советую тебе относиться к времени, проводимому со мной, как к лекарству. Принять его и как можно скорее забыть об этом. — Он поднялся из-за стола. — Итак, через полчаса. Старайся улыбаться фотографам, как будто ты в самом деле счастлива. Эта неделя пройдет быстро.
Когда вечером они возвратились на виллу, Элен уже пришла к одному важному выводу. При свете дня она сумеет играть предназначенную для нее роль. Зато с наступлением темноты декорации переменятся. Если она хочет выжить, то вечера должны принадлежать ей одной.
Когда после ужина Марк предложил ей поехать с ним в яхт-клуб, она отказалась, неискренне сославшись на головную боль. Губы Марка тронула ироническая усмешка.
— Бедненькая моя. Может быть, мне остаться и понянчиться с тобой?
— Нет, благодарю вас, — равнодушно отозвалась Элен. — Я не прикована к вам цепью. Вы вправе бывать везде, где захотите.
— Как ты мила, — ядовито проговорил Марк. — Как же ты понятлива. — Он помолчал. — Я, в свою очередь, постараюсь не докучать тебе. — Он приблизился к Элен и коснулся губами ее волос. — Спокойной ночи, — тихо произнес он и вышел.
Элен устроилась на одном из массивных диванов и включила медленную джазовую мелодию. Однако музыка не могла помешать ей прокручивать в памяти события последних двадцати четырех часов. Больше всего ей хотелось знать, чем занимается Марк и в чьем обществе может сейчас находиться.
Весь день она замечала хищные взгляды, которые бросали на Марка загорелые, сексуальные женщины, ничуть не смущавшиеся ее присутствием.
Вздохнув, она взяла лежавший на столике глянцевый журнал и принялась перелистывать страницы. Вот фоторепортаж о благотворительном оперном спектакле на целый разворот. И в глаза ей немедленно бросилось имя «Ангелина Валлон».
Элен взглянула на фото, чувствуя, как неровно забилось ее сердце.
Перед ней была высокая, красивая дама. Ее темно-рыжие волосы рассыпались по спине. Рядом с ней стоял намного уступающий ей в росте мужчина с бородой и с недовольным лицом. О нем в сопроводительной надписи говорилось: «Ее супруг Эркюль, промышленник».
Элен подумала, что эта женщина, похоже, не привыкла просить о чем-либо дважды. И ее не так просто убедить отказаться от притязаний на человека, который ей нужен.
Ты правильно поступила, сказала себе Элен, когда сделала ставку на целомудрие. Ведь этой женщине ты в соперницы не годишься.
Она отбросила журнал и в гордом одиночестве поднялась в свою спальню.
Через некоторое время она услышала за дверью шаги Марка. Он не остановился возле ее комнаты, и вот уже за ним захлопнулась дверь его собственной спальни.
Элен уткнулась пылающим лицом в подушку.
Я больше не буду просить. Это он так сказал. И не может быть сомнений, что каждое его слово было сказано всерьез.
Что ж, хотя бы за эту поблажку она должна быть признательна.
37 
