32 
Весь этот день мы только и говорили о бале и о здоровье сэра Джастина. Мы ужасно боялись, что он умрет и бал не состоится.
Я отправилась рассказать обо всем бабушке.
— На мне будет костюм испанский, — сообщила я ей — Это самое лучшее событие в моей жизни.
Она взглянула на меня с легкой грустью, а потом сказала:
— Не больно-то на это рассчитывай, любушка.
— Я ни на что не рассчитываю, — сказала я. — Просто я все время думаю о том, как пойду в аббатство… в качестве гостьи. На мне будет платье из красного бархата. Бабушка, видела бы ты это платье!
— Дочка священника добра к тебе, любушка. Ты с ней дружбы не порывай.
— Конечно, не буду, бабушка. Она так же рада, что я пойду с ней на бал, как и я сама. Зато мисс Келлоу считает, что мне идти туда не следует.
— Лишь бы она не исхитрилась как-нибудь дать знать леди Сент-Ларнстон, кто ты есть.
Я победно тряхнула головой.
— Она не посмеет.
Бабушка отправилась в кладовку, я пошла за ней и смотрела, как она открывает шкатулку и вынимает из нее два гребня и мантилью.
— Люблю одевать их иногда по вечерам, — сказала она. — И коли я тут одна, кажется мне, будто мой Педро рядом. Ведь он так любил смотреть на меня в этом наряде. Ну, давай, я попробую приладить это на тебя. — Легким движением она подняла мне волосы и воткнула в них гребень — высокий, украшенный бриллиантами. — Ты выглядишь точь-в-точь как я, когда мне было столько же, сколько сейчас тебе, любушка. Теперь мантилью. — Она прикрепила ее у меня на голове и отступила. — Когда мы сделаем все как надо, они мизинца твоего не будут стоить, — заявила она. — Я хотела бы сама причесать твои волосы, внучка.
Первый раз она меня так назвала, и я почувствовала, что она гордится мной.
— Приходи в дом священника вечером перед балом, бабушка, — сказала я. — Посмотришь мою комнату и причешешь меня.
— А позволят?
Я сузила глаза.
— Я там не прислуга… вот уж нет. Только ты можешь сделать мне прическу, значит, ты ее и сделаешь!
Она положила мне на руку свою ладонь и улыбнулась.
— Будь начеку, Керенса, — сказала она. — Всегда будь начеку.
Мне пришло приглашение. В нем говорилось, что сэр Джастин и леди Сент-Ларнстон просят мисс Карлион почтить своим присутствием костюмированный бал. Мы с Меллиорой чуть не задохнулись от смеха, читая его, и Меллиора все называла меня «мисс Карлион», подражая голосу леди Сент-Ларнстон.
Нельзя было терять времени. Когда наши платья были готовы, мы каждый день стали их примерять, а я училась обходиться с гребнем и мантильей. Мы сидели вместе, делая маски, расшивая их блестящими черными бисеринками так, что они все сверкали. В эти дни я чувствовала себя как никогда счастливой.
Мы учились танцевать. Это очень легко, если ты молода и легка на ногу, сказала Меллиора. Просто слушайся партнера. Я обнаружила, что могу хорошо танцевать, и это занятие мне очень понравилось.
В те дни мы не замечали, что его преподобие становится все более и более изнуренным и осунувшимся. Он проводил много времени у себя в кабинете. Она знал, как мы радуемся и, наверное, — хотя это пришло мне в голову только потом, — не хотел ничем омрачать нашу радость.
И вот наконец наступил день бала. Мы с Меллиорой надели свои костюмы, и бабушка пришла в дом священника уложить мне волосы.
Она расчесала их и смазала своим специальным снадобьем так, что они заблестели и засверкали. А потом приладила гребень и мантилью. Увидев, что получилось, Меллиора восхищенно всплеснула руками.
— Все обратят внимание на мисс Карлион, — сказала она.
— Это красиво тут, в спальне, — напомнила я ей. — А подумай про чудесные костюмы, в которых будут богатые. Бриллианты, рубины…
— А у вас двоих только молодость, — сказала бабушка и рассмеялась. — Бьюсь об заклад, кое-кто из гостей не прочь бы обменять на нее свои брилльянты и рубины.
— Керенса ни на кого не похожа, — заметила Меллиора. — Хоть они и будут стараться выглядеть как можно лучше, ни одна из женщин не будет выглядеть так, как она.
Мы надели маски и встали рядышком, смеясь и изучая наши отражения в зеркале.
— Вот мы какие, — сказала Меллиора, — ужасно загадочные.
Бабушка ушла домой, и мисс Келлоу отвезла нас в аббатство. Двуколка выглядела просто нищенской среди прекрасных экипажей, но нас это только позабавило, а я приближалась к наивысшему моменту свершения своей мечты. Чувства переполняли меня, когда я вошла в зал. Я пыталась увидеть сразу все и поэтому получила лишь самое смутное представление. Канделябры, с тысячью, как мне показалось, свечей, стены, обитые гобеленами, вазы с цветами, аромат которых напоил воздух, и люди, люди, люди. Я словно оказалась среди заморских придворных, о которых читала на уроках истории. Многие дамы были в итальянских платьях четырнадцатого века, как я узнала позже, и волосы у некоторых были убраны под сеточки, усыпанные драгоценностями. Парча, бархат, шелка и атлас. Какое роскошное общество, тем более приятное, что все были в масках. Я порадовалась этому — так мне легче было почувствовать себя одной из них, не опасаясь, что меня узнают.
32 
