Последние отзывы

  156  

В определении цензора говорилось: «Эта статья принадлежит к числу тех, в которых описываются уродливые общественные формы, явившиеся вследствие усиленного наблюдения полиции. По резкости преувеличения вреда такого наблюдения, статья не может быть дозволена» (ЦГИАЛ, ф. 777, оп. 3, ед. хр. 97, л. 180).

Пытаясь спасти рассказ, Лейкин обжаловал решение цензора. Но и комитет в заседании 18 сентября определил: «Статью к напечатанию не дозволять». 26 сентября 1885 г. Лейкин писал Чехову: «Посылаю Вам корректурку Вашего рассказа „Сверхштатный блюститель“. Рассказ не прошел в двух инстанциях. Что узрела в нем такого опасного цензура, просто руками развожу. Не понял ли он выставляемого Вами унтера как деревенского шпиона, назначенного на эту должность? Но ведь это совсем не похоже. Тут просто, по-моему, кляузник con amore ‹по любви›. Рассказ этот у Вас непременно уйдет в „Петербургской газете“. Не посылайте только туда его в корректуре, а перепишите. Худеков страшный трус. Узнает, что рассказ не пропущен цензурой для „Осколков“, и ни за что не поместит» (ГБЛ).

Чехов отвечал 30 сентября: «Получил Ваше письмо с корректурой после злополучного рассказа… Судьбы цензорские неисповедимы! Покорный Вашему совету, шлю изгнанника в „Петербургскую газету“».

В «Петербургскую газету» рассказ был отослан с небольшими исправлениями и под новым заглавием: вместо «Сверхштатный блюститель» — «Кляузник» (Чехов, по-видимому, учитывал мнение, которое высказал о главном персонаже Лейкин — «кляузник con amore»). В начале рассказа Чехов изменил дату действия (3 сентября вместе 3 августа), смягчил характеристику Пришибеева («сморщенный унтер с колючим лицом» вместо «маленький, тощенький и сморщенный утер с колючим лицом и выпученными глазами»), внес несколько добавлений: дописаны комическая сцена, где мировой учит Пришибеева говорить «вы», а не «ты», и чистосердечная сентенция унтера: «Ежели глупого человека не побьешь, то на твоей же душе грех. Особливо, ежели за дело… ежели беспорядок…»

В газете рассказ прошел беспрепятственно, и около 7 октября 1885 г. Чехов сообщил Лейкину: «Похеренный цензурой рассказ пошел в „Петербургской газете“ под другим названием, и, таким образом, я не в убытке».

В собрание сочинений рассказ был включен под новым заглавием: «Унтер Пришибеев».

В гранках, сохранившихся в ИРЛИ, Чехов сделал карандашем некоторые замены и сокращения, не учтенные в напечатанном тексте. Правка в этом экземпляре не завершена, и в издательство А. Ф. Маркса послана другая, выправленная автором, корректура.

И в тексте, запрещенном цензурой, и в «Петербургской газете» рассказ заканчивался недоуменным вопросом унтера: «За что?!» Судя по карандашным поправкам в гранках издания А. Ф. Маркса, Чехов предполагал кончить рассказ так: приговоренный к аресту, Пришибеев, выйдя из судебной камеры и увидев мужиков, кричит: «Наррод, расходись! Не толпись! Чего толпитесь? По какому такому закону?!! По домам!!» В окончательном тексте карандашные вставки не учтены, окрик унтера лаконичнее.

Стилистической правкой рассказа для собрания сочинений Чехов устранил утрированно-комические словечки и обороты (преимущественно в речах Пришибеева).

При жизни Чехова рассказ был переведен на болгарский, немецкий, сербскохорватский и чешский языки.

МЕРТВОЕ ТЕЛО

Впервые — «Петербургская газета», 1885, № 247, 9 сентября, стр. 3, отдел «Летучие заметки», с подзаголовком: (Картинка). Подпись: А. Чехонте.

Включено в сборник «Пестрые рассказы», СПб., 1886; печаталось во всех последующих изданиях сборника.

Вошло в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. III, стр. 17–22, с исправлением по «Петербургской газете» и сб. «Пестрые рассказы»: освещает в багровый цвет (стр. 127, строка 33) — вместо: освещает в багровый свет.

Правка рассказа при переизданиях была небольшой. В первом издании «Пестрых рассказов» снят подзаголовок и сделано несколько изменений в речи старого мужика (опущено «побей меня бог», «подложи-кась» исправлено на «подложи-ка»); по одной стилистической поправке сделано во втором и в двенадцатом изданиях сборника. Готовя текст для собрания сочинений, Чехов лишь сократил реплику Семы о сове (осталось «Это сова пташек забижает», снято: «А может и не сова… Христос его знает… В лесу много зверья разного…») и внес еще несколько стилистических поправок.

  156