Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
137 
Сегодня я уезжаю в Нижний, 22 градуса мороза. Придется ехать на почтовых по Казанскому тракту. Везу с собой немножко денег * . Возвращусь в Москву скоро, так что, если Вы напишете мне до 20-го, то Ваше письмо недолго будет ожидать меня в Москве.
Думаете ли Вы, бессердечный, о Лешковской? * Приезжайте в Москву. Если бы Вы приехали в марте, то это было бы весьма хорошо.
Ваш А. Чехов.
Мангуса я жертвую в Зоологический сад * . Кусается, сволочь.
Линтваревой Н. М., 18 января 1892 *
1090. Н. М. ЛИНТВАРЕВОЙ
18 января 1892 г. Деревня Белая.
Деревня Белая Нижегородск. губ., 19 янв.
Уважаемая Наталья Михайловна, я получил от Иваненко два письма * : в одном он усердно убеждает и даже умоляет меня купить дачу Кублицкого, в другом же подробно описывает все бедствия и лютые напасти, которые не минуют меня, если я сделаю глупость и куплю эту дачу. Одним словом, с хутором мне не везет. Помнится, в Сумах я заказал нотариусу Иванову доверенность, чтобы вместе с Вами купить хутор Яценки, и доверенность эта осталась у бедного Иванова в виде сувенира, приятного воспоминания о нас. В Петербурге 5-го января я заказал нотариусу (тоже!) Иванову доверенность, чтобы купить всё тот же хутор Яценки, и вечером 5-го января получил известие, что Яценко раздумал продавать. Очевидно, я создан в наказание нотариусам Ивановым, вероятно, за то, что написал пьесу «Иванов». Очевидно также, что хутора я не куплю, хотя имею уже не 3 тысячи, а целых 5. А удрать из Москвы необходимо.
Мороз лютый, ревет метель. Вчера поздно вечером меня едва не занесло в поле, сбились с дороги. Напугался — страсть!
Привет всем Вашим. Вам тысяча поклонов и две тысячи пожеланий. Можэтэ себэ представить, я познакомился с хохлацкой королевой Заньковецкой, которую Украйна нэ забудэ. Она тоже хлопочет насчет хутора — хочет, чтоб я купил около нее, в Черниговской губ<ернии>. Барыня веселая.
Искренно преданный
А. Чехов.
Суворину А. С., 22 января 1892 *
1091. А. С. СУВОРИНУ
22 января 1892 г. Москва.
22 янв.
Ну-с, я вернулся из Нижегородск<ой> губ<ернии>. Так как, надеюсь, мы скоро увидимся и так как я о голоде писать буду завтра или послезавтра * , то теперь скажу только кратко: голод газетами не преувеличен. Дела плохи. Правительство ведет себя недурно, помогает, как может, земство или не умеет или фальшивит, частная же благотворительность равна почти нулю. При мне на 20 тысяч человек было прислано из Петербурга 54 пуда сухарей. Благотворители хотят пятью хлебами пять тысяч насытить — по-евангельски * .
Проехался я хорошо. Была лютая метель, и во един из вечеров я сбился с дороги и меня едва не занесло. Ощущение гнусное. Был у Баранова. Завтракал у него и обедал, и на его губернаторских лошадях доехал до вокзала.
Вообще говоря, частная инициатива, по крайней мере в Нижегородской губ<ернии>, со стороны администрации препятствий не встречает, а наоборот. Делай что хочешь.
Дома у себя нашел я корректуру «Каштанки». Аллах, что за рисунки! * Голубчик, я от себя готов дать художнику еще 50 р., чтобы только этих рисунков не было. Что такое! Табуреты, гусыня, несущая яйцо, бульдог вместо такса…
Если бы в Петербурге и в Москве говорили и хлопотали насчет голода так же много, как в Нижнем, то голода не было бы.
А какой прекрасный народ в Нижегородской губ<ернии>! Мужики ядреные, коренники, молодец в молодца — с каждого можно купца Калашникова * писать. И умный народ.
У московского богача Шелапутина сибирская язва — сейчас мне говорили об этом.
Ну, жду Вас, чтобы ехать в Бобров * . Отвечайте, когда будете в Москве?
Всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
Попросите Алексея Алексеевича выслать мне поскорее статью горного инженера Бацевича о нефти * . Забыл я в Петербурге прочесть.
Гиляровскому В. А., 24 января 1892 *
1092. В. А. ГИЛЯРОВСКОМУ
24 января 1892 г. Москва.
24 янв.
Я вернулся.
137 
