Мл. Дмитровка, д. Шешкова.
Лаврову В. М., 2 декабря 1899 *
2963. В. М. ЛАВРОВУ
2 декабря 1899 г. Ялта.
Милый друг Вукол, большое, сердечное тебе спасибо за память. Книгу получил уже давно * , не собрался же до сих пор написать тебе, потому что мешали разные дела и посетители.
Когда же ты в Ялту? Кланялся тебе Фома Петрович * и велел передать, что он без тебя жить не может. В Ялте ты найдешь всё по-старому; только нет доктора Грудинского, и я живу уже не у Иловайской, а у себя в Аутке. Посадок сделано очень много, и твой Золотарев сослужил мне большую службу.
Погода преподлая.
Напиши же, когда ждать тебя * и не нужно ли поговорить с M-me Яхненко насчет помещения.
Шлю привет и поклон Софье Федоровне * и Виктору Александровичу * . Митрофану Ниловичу * тоже поклон.
Ну, будь здоров и весел. Крепко жму руку.
Твой А. Чехов.
2 дек.
Чеховой М. П., 2 декабря 1899 *
2964. М. П. ЧЕХОВОЙ
2 декабря 1899 г. Ялта.
2 дек.
Милая Маша, мать просит привезти 2 арш<ина> по прилагаемому образчику и 6 арш<ин> тесьмы щеткой. У нас важные реформы. Во-первых, проводят звонки; пока только из столовой и кабинета в кухню, остальные же, когда ты приедешь. Во-вторых, начались работы на шоссе. Расширяют вдвое и поднимают на 6 арш., чтобы все проезжающие амазонки могли видеть, что делается у нас во дворе.
Гнусная погода продолжается. В пространстве, где лестница, в этом высоком ущелье, не согретом ни одной печью, холодно. Не поставить ли здесь 2 керосиновые печи — около ванной и против аптечного шкафа? Хорошо бы купить у Мюра, да боюсь, что он вышлет что-нибудь очень дешевое.
Нового ничего нет, всё благополучно. Делают лестницы и табуреты для цветов.
У Маркса вышел первый том * .
Будь здорова.
Твой Antoine.
Немировичу-Данченко Вл. И., 3 декабря 1899 *
2965. Вл. И. НЕМИРОВИЧУ-ДАНЧЕНКО
3 декабря 1899 г. Ялта.
3 дек.
Милый Владимир Иванович, пришел ответ от Карпова * . Он соглашается на то, чтобы отложить постановку «Д<яди> В<ани>» до будущего года (или, вернее, — сезона). Теперь вам остается действовать на «законном» основании, как говорят хорошие адвокаты. Пьеса принадлежит вам, вы поедете с ней, и я сделаю вид, что я бессилен бороться с вами, так как уже отдал вам пьесу…
Ты боишься Суворина? * Я и он уже не переписываемся, и я не знаю, что там теперь делается. Но заранее и с громадною вероятностью можно сказать, что Художественный театр будет не ко двору. Петербургские литераторы и актеры очень ревнивы и завистливы, и притом легкомысленны. В сравнении с ними Ив. Ив. Иванов великодушнейший, справедливейший и мудрейший человек.
Я читал рецензию о «Д<яде> В<ане>» только в «Курьере» и «Новостях дня». В «Русских вед<омостях>» видел статью насчет «Обломова», но не читал * ; мне противно это высасывание из пальца, пристегивание к «Обломову», к «Отцам и детям» и т. п. Пристегнуть всякую пьесу можно к чему угодно, и если бы Санин и Игнатов вместо Обломова взяли Ноздрева или короля Лира, то вышло бы одинаково глубоко и удобочитаемо. Подобных статей я не читаю, чтобы не засорять своего настроения.
Ты хочешь, чтобы к будущему сезону пьеса была непременно * . Но если не напишется? Я конечно попробую, но не ручаюсь и обещать ничего не буду. Впрочем, поговорим об этом после Пасхи, когда, если верить Вишневскому и газетам, ваш театр будет в Ялте * . Тогда потолкуем.
Сегодня утром была совершенно летняя погода, а к вечеру опять стало скверно. Никогда в Ялте не было так гнусно, как теперь. Уж лучше бы я в Москве сидел.
Да, ты прав, для Петербурга необходимо еще хотя немножко переделать Алексеева-Тригорина * . Вспрыснуть спермину, что ли. В Петербурге, где живет большинство наших беллетристов, Алексеев, играющий Тригорина безнадежным импотентом, вызовет общее недоумение. Воспоминание об игре Алексеева во мне до такой степени мрачно, что я никак не могу отделаться от него, никак не могу поверить, что А<лексеев> хорош в «Дяде Ване» * , хотя все в один голос пишут, что он в самом деле хорош и даже очень.