Особенно,... 
122 
Таким образом, мы уехали, забрав серебро и оставив хозяйке дома мой замечательный портрет.
Двигаясь на запад, мы встретили толпу людей, окружавших какого-то унылого человека. Он ехал верхом; на руках у него звенели кандалы, а ноги его были связаны под брюхом лошади. Толпа осыпала несчастного ругательствами и проклятиями. Я остановилась и спросила, кто он такой.
– Это капитан Баттен, командир эскадры, которая вас обстреляла. Человек, который изо всех сил старался вас убить, – объяснили мне.
– Я рада, что его попытка не увенчалась успехом, – улыбнулась я.
– Ваше Величество, возблагодарим за это Господа Бога, – сказал Генри, ехавший рядом со мной.
– Я благодарю также вас и всех моих друзей, – с чувством проговорила я. – А что случилось с этим капитаном Баттеном?
– Его схватили наши сторонники, – сообщил Генри, – возмущенные тем, что он покушался на вашу жизнь. Видимо, они его повесят… или придумают что-нибудь похлеще. В любом случае теперь ему конец.
– Но я уже простила его! – заметила я. – Думаю, он делал то, что считал своим долгом. А кроме того, ведь он же не убил меня! Поэтому я не хочу, чтобы он умирал.
Толпа, собравшаяся, чтобы посмотреть на меня, с интересом наблюдала за происходящим, и я сказала этим людям, что не держу зла на капитана Баттена.
– Я прощаю его, – объявила я. – Он не убил меня, а потому и его не надо убивать.
Поняв, что я даровала ему жизнь и свободу, капитан Баттен попытался подойти ко мне. Моя стража не хотела подпускать его близко, но я льстила себя надеждой, что разбираюсь в людях несколько лучше своих солдат.
– Он – храбрый человек, – заявила я. – И я не верю, что он может причинить мне вред после того, как я спасла ему жизнь.
И я оказалась права. Капитан бросился мне в ноги и сказал, что никогда не забудет моего великодушного поступка и что теперь он, Баттен, мечтает только об одном – служить мне верой и правдой.
Я улыбнулась. У него было открытое симпатичное лицо.
– Очень хорошо, – проговорила я. – Посмотрим… Вы командуете эскадрой. Может быть, вам удастся убедить и других моряков последовать вашему примеру. И тогда вы вернете королю несколько десятков его подданных.
– Я постараюсь, Ваше Величество, – ответил он и добавил: – Я вложу в это всю душу!
Он сдержал свое слово, и я сомневаюсь, был ли у нас с королем сторонник более преданный и верный, чем капитан Баттен.
Когда я прибыла в Йорк, люди начали стекаться под мои знамена. Я смотрела, как растет на глазах моя армия, и сердце мое пело. Очень обрадовал меня приезд Уильяма Кавендиша, графа Ньюкастла. Он всегда мне нравился. Он был галантным, обаятельным человеком и так рвался в бой за наше дело, что от нетерпения просто не находил себе места. Карл всегда относился к такой горячности с некоторым подозрением, но я была склонна одобрять ее. Уильям по секрету рассказал мне, что его «белые мундиры» овладели почти всем севером страны. Правда, это были не обученные солдаты, а простые крестьяне, арендовавшие у графа Ньюкастла землю. Зато они относились к нему как к своему повелителю, и я слышала, что им страшно нравится их форма, сшитая из некрашеной шерстяной ткани. Отсюда и их прозвище – «белые мундиры».
И еще к нам присоединился Джеймс Грехем, граф Монтроз,[53] романтический шотландец, неожиданно ставший нашим другом. Он тоже был очень милым человеком. Граф был невысок, но горделивая осанка сразу выделяла его из толпы. И он тоже очень нравился мне – несмотря на то, что одно время помогал нашим врагам и даже командовал их войсками. Тогда он выступал против государя и разбил сторонников короля в Шотландии, при Стонхейвене и у реки Ди. Но когда наши противники отказались назначить графа Монтроза верховным главнокомандующим, он покинул их и перешел на сторону Карла.
Я проводила много времени, обсуждая с графом Монтрозом и с Уильямом Кавендишем планы на будущее. Генри Джермин всегда присутствовал на наших советах, и я просто восхищалась этими людьми. Каждый из них был очарователен, а я всегда питала слабость к красивым мужчинам; эти же трое были еще и честолюбивы, полны жизненных сил – и ненавидели ту нерешительность, которая, боюсь, была главным недостатком моего обожаемого Карла.
Монтроз хотел отправиться в Шотландию, поднять там армию и повести ее в бой с противниками короля. Граф говорил, что это необходимо сделать до того, как парламент захватит власть во всей стране. Уильям уже участвовал в нескольких стычках с неприятельскими войсками, а что касается Генри, то он всегда был сторонником решительных действий. Я чувствовала, что если нам не будут мешать, то мы быстро наведем порядок в стране!
122 
