Особенно,... 
130 
Генри хотел что-то возразить, поэтому я быстро произнесла:
– Я возвращаюсь в свою каюту, чтобы ожидать там конца. И мне все равно, что это будет – свобода ли, смерть ли. Я готова и к тому, и к другому.
Сказав это, я покинула их и спустилась к себе. И тут же меня охватили серьезные сомнения. Разумеется, я могла умереть, если такую судьбу выбрала для себя, но имела ли я право обрекать на смерть других?
– Ради Карла, – говорила я самой себе, – только ради Карла! Если я стану пленницей, он окажется в полной от них зависимости. Враги воспользуются мною, чтобы подчинить его. Нет, я должна либо остаться в живых, чтобы служить ему, либо умереть ради нашего общего дела.
Неожиданно я услышала выстрелы и громкие возгласы:
– Земля! Земля!
Это не могла быть Франция, наверное, это были острова в проливе Ла-Манш. Итак, еще оставалась какая-то надежда. Если нам удастся достичь суши, если мне помогут… И тут раздался оглушительный взрыв, от которого судно наше сильно вздрогнуло и, казалось, даже подпрыгнуло.
Я решила, что борт пробит ядром. Значит, моя гибель близка…
Корабль словно замер на месте.
Я ожидала, что капитан вот-вот выполнит мой приказ и все мы взлетим на воздух.
Спустя несколько томительно долгих минут я вышла из каюты и увидела Генри, который как раз направлялся ко мне.
– Мачта повреждена, – сообщил он мне.
– Мы тонем? – спросила я.
– Мы находимся поблизости от острова Джерси, – пояснил он, – и круглоголовые уже убрались прочь, так как на помощь нам спешит множество французских судов.
– Возблагодарим же Бога! – воскликнула я. – Я и мои спутники вновь в безопасности! О Генри, как жестоко я поступила, приказав взорвать корабль. Поверьте, я пожалела об этом сразу же, как отдала это распоряжение.
Генри прекрасно понял меня. Он видел, что со мной может сделаться истерический припадок, и поэтому держался совершенно спокойно и даже позволял себе шутить, ибо знал: такое его поведение очень скоро вернет мне душевное равновесие.
– Пойдемте со мной наверх, – сказал он. – Поговорим с капитаном. Мне кажется, он принял решение направиться в Дьепп.
Это было просто невероятно, но море, мой старый враг, все еще не хотело отпускать меня. Когда на горизонте уже показался Дьепп, внезапно начался страшный шторм.
Генри попросил меня вернуться в каюту, и я последовала его совету. Лежа прислушивалась я к бушевавшей над нами буре и думала о том, что судьба, кажется, решила зло подшутить надо мной и позволила спастись от круглоголовых лишь для того, чтобы меня тут же поглотила морская пучина.
Однако спустя примерно час, когда все сопровождавшие нас французские корабли уже далеко отнесло от нас свирепыми волнами, наше хрупкое суденышко наконец выбросило на прибрежные скалы.
Я смотрела на открывшуюся передо мной землю. Франция! Моя родина.
– Наконец у меня есть повод нанести визит моим родным, – сказала я Генри.
– Вы будете почетной гостьей, – заверил он меня. – Не забывайте, что вы дочь величайшего короля Франции.
Я заплакала от переполнявших меня чувств. Я ощущала себя несчастной и больной, я очень волновалась за Карла, но я надеялась обрести здесь хотя бы какое-то подобие покоя.
Маленькая лодочка отвезла меня на берег, и я долго стояла, оглядываясь вокруг и борясь с желанием опуститься на колени и поцеловать землю родимой Франции.
Теперь нам предстояло вскарабкаться по крутому скалистому склону. Я принялась лезть вверх, обдирая руки и всем телом прижимаясь к скале. Волосы мои растрепались и падали мне на лицо, платье порвалось, ладони кровоточили… Наконец мы достигли вершины скалы, и перед нами открылась небольшая бретанская рыбацкая деревушка.
На громкий лай собак из своих домов выбежали рыбаки с топорами и косами в руках; они приняли нас за пиратов.
– Стойте! – закричала я. – Мы вовсе не разбойники и не причиним вам никакого вреда. Я – королева Англии, дочь вашего великого короля Генриха. Мне и моим спутникам нужна помощь…
Они боязливо приблизились к нам. Но тут я совсем обессилела, и если бы Генри Джермин не подхватил меня, я бы упала наземь.
Когда ко мне вернулось сознание, я обнаружила, что лежу в маленькой комнате, а Генри сидит подле моей постели. Я попыталась подняться, однако почувствовала себя весьма дурно и вынуждена была вновь лечь – столь сильны оказались тошнота и головокружение.
– Не беспокойтесь, – сказал Генри. – Местные жители поняли, кто вы, и сделают все, что в их силах, чтобы помочь нам.
130 
