48 
– Но я не могу оскорбить Господа Бога своим участием в этом балагане! – воскликнула я.
Вот тут-то Карл разъярился по-настоящему.
– Замолчите! – закричал он. – Не смейте говорить при мне таких вещей!
Я почти испугалась. Он повернулся и вышел вон. Думаю, он боялся, что может меня ударить.
История эта была просто немыслимой, и все только о том и говорили. Королева не будет короноваться! Англичане решили, что я рехнулась. Такое отношение к короне глубоко их возмутило, и они восприняли его как личное оскорбление; однако мои приближенные-французы мне аплодировали. Даже Мами не осуждала меня, хотя и сказала, что я веду себя неразумно.
Что касается графа де Бленвиля, то он был поражен моим поступком, хоть как католик мог бы меня и понять. Более того, он должен был благодарить меня: ведь раз я не буду присутствовать на коронации в протестантском храме, то и графу не надо там быть. Правда, Бленвиль сказал, что ради мира между двумя странами взял бы на душу этот грех. По-видимому, граф таким образом хотел мягко укорить меня… Однако затем он добавил, что без меня ему вряд ли уместно появляться на церемонии.
Карл дважды пытался урезонить меня, но я отказывалась его слушать.
– Все сочтут, что своим отказом от коронации вы оскорбляете и нашу страну и нашу веру. Это не принесет вам большой народной любви.
– Меня не волнует народная любовь, – ответила я.
– Тогда вы еще глупее, чем я думал, – отрезал Карл.
В другой раз он пытался уговорить меня хотя бы присутствовать на церемонии в аббатстве. Там будет решетчатая будочка, в которой меня никто не увидит.
– Нет, – неистово вскричала я. – Я согрешу, отправившись в подобное место.
Больше Карл об этом не заговаривал, но я знала, что он был сильно раздосадован и что люди на улицах честили меня на все корки.
Тем не менее я не пала духом. В те дни я была твердо уверена, что всегда и во всем поступаю правильно. Коронация была назначена на второе февраля – день Сретения Господня. Так что, пока проходила церемония, мы отмечали один из наших церковных праздников. Однако потом я, должна признаться, не удержалась и стала наблюдать из окна Уайтхолла за коронационным шествием.
Государь был очень холоден со мной, а сама я вдруг почувствовала некоторое беспокойство. Хоть я и являлась законной королевой Англии, но коронована не была и не представляла, где и как смогу короноваться – разве что наступит день, когда благодаря мне вся Англия перейдет в католичество.
Примерно через неделю после коронации должно было состояться открытие парламента – второе за время правления Карла; значит, к зданию парламента отправится пышная королевская процессия. Отец Санси сказал, что я могу полюбоваться ею из какого-нибудь окна Уайтхолла, но Бэкингем со свойственной ему назойливостью принялся доказывать, что из окон его фамильного особняка все видно гораздо лучше, а его, Бэкингема, мать будет счастлива, если я присоединюсь к ней и другим леди из семейства герцога.
Я была раздосадована и хотела было отказаться, однако вспомнила, что все до сих пор злы на меня из-за истории с коронацией, и решила не раздражать ни своего мужа, ни его друга-герцога.
Карл предложил проводить меня в резиденцию Бэкингема, и я ждала супруга, кипя от злости из-за того, что согласилась отправиться к этим ненавистным людям.
Но тут начался дождь, и я решила, что он-то меня и спасет. Едва Карл вошел в мои апартаменты, я дотронулась до своих волос, искусно уложенных в сложную прическу, и скорбно взглянула на мужа.
Он спросил, в чем дело, и я ответила:
– Дождь все это погубит.
Карл одарил меня одной из своих меланхолических улыбок и, наверное, решил, что я прелестный, хоть и ужасно непослушный ребенок. Нежно дотронувшись до моего плеча, король сказал:
– Хорошо, оставайтесь здесь и любуйтесь процессией из Уайтхолла.
Я обрадовалась и уже устроилась у окна, как вдруг пришел господин де Бленвиль. Он был весьма обеспокоен.
– Правда ли, миледи, – осведомился он, – что вы отказались отправиться в дом к Бэкингему смотреть на процессию, хотя обещали быть сегодня у герцога?
– Идет дождь, – ответила я.
– Он кончился, – сообщил граф.
– Ладно, он шел, и я объяснила королю, что моя прическа будет испорчена, – сказала я.
– Бэкингем не примет такого объяснения, – заметил Бленвиль.
– Король его принял. Я не хочу портить свою прическу, – решительно повторила я.
48 
