Особенно,... 
152 
— И правду, — сказал Линли.
— Господи боже, инспектор! Что вам еще требуется?
Линли кивнул на ее тарелку.
— Еда остынет.
Барбара на нее посмотрела: какая-то дичь в каком-то соусе. Она ткнула вилкой в мясо, гадая, что это такое она заказала.
— Утка, — сказал Линли, словно читая ее мысли. — В абрикосовом соусе.
— Хоть не курица.
— Определенно, нет. — Он занялся едой. До них доносились разговоры других посетителей ресторана. Бесшумно скользили официанты, останавливаясь, чтобы зажечь свечи по мере того, как сгущались сумерки. — Я бы перевел, — сказал он.
—Что?
— Меню. Вам нужно было только попросить. Барбара отрезала кусочек утки. Непривычная
еда. Мясо какое-то темное.
— Мне нравится испытывать судьбу.
— Даже когда в этом нет необходимости?
— Так интереснее. Острота жизни и все такое. Словом, вы понимаете.
— Но только в ресторанах, — отозвался Линли.
— Что?
— Испытывать судьбу. Рисковать. Руководствоваться интуицией.
Она положила вилку.
— Значит, я сержант Зануда. Допустим, но кто-то же должен иногда судить здраво.
— Не могу не согласиться.
— Тогда почему вы отбрасываете Джимми Купера? Что, черт побери, не так с Джимми Купером?
Он снова углубился в еду. Допил вино, взглядом заставил официанта подскочить к столу, наполнить бокал и исчезнуть. Барбаре было ясно, что Линли тянет время, обдумывая следующие шаги. Она приучила себя держать язык за зубами, знать свое место и принимать то, что считает он. Когда же Линли заговорил, она с трудом заставила себя поверить, что действительно победила.
— Доставьте его в Ярд завтра к десяти утра, — сказал Линли. — И чтобы с ним обязательно был адвокат.
— Да, сэр.
— И передайте в пресс-службу, что мы вызываем того же шестнадцатилетнего подростка для повторной беседы.
У Барбары отвисла челюсть. Она резко закрыла рот.
— Пресс-служба? Но они же сообщат об этом нашим неугомонным журналистам…
— Да, верно, — задумчиво произнес Линли.
— Где его ботинки? — был первый вопрос Джинни Купер, когда мистер Фрискин привез Джимми домой.
Она задала этот вопрос визгливым, требовательным голосом, потому что с того момента, как детективы из Скотленд-Ярда увезли ее сына, внутри у нее все сдвинулось и что-то стало твориться со слухом, так что она больше не слышала себя со стороны.
Единственным полезным действием, предпринятым ею в первые же пятнадцать минут после отъезда Джимми, был звонок единственному человеку из всех, кого она знала, который мог ей сейчас помочь. И хотя ей совершенно не хотелось этого делать, потому что за последние шесть лет, когда Мириам Уайтлоу снова вошла в жизнь Кенни, эта женщина стала для нее источником всех страданий, только она одна, как это думала Джинни, могла в половине шестого воскресным вечером раздобыть из ниоткуда адвоката. Оставалось лишь надеяться, что Мириам Уайтлоу захочет сделать это для Джимми.
И она это сделала. И теперь адвокат стоял перед ней, за спиной Джимми и чуть левее, и она снова спросила:
— Где его ботинки? Что они сделали с его ботинками?
В правой руке ее сына болтался пластиковый пакет, но, судя по форме пакета, «Мартенсов» в нем не было.
Мистер Фрискин, которого она воображала мужчиной средних лет, сутулым, в угольно-черном костюме и лысым и который оказался молодым и стройным, с ярким цветастым галстуком, сбившимся набок, в голубой рубашке и с гривой темных волос, ниспадавшей до плеч, как у героя любовного романа, ответил за ее сына, но не на заданный его вопрос.
— Миссис Купер… — начал он.
— Мисс.
— Простите. Да. Джим говорил с ними до моего приезда. Он дал полиции признание.
Перед глазами Джин все побелело, потом почернело, словно в комнату ударила молния. Мистер Фрискин продолжал рассуждать о том, что будет дальше, говоря, что Джимми нельзя выходить из дому, а общаться с кем бы то ни было, даже с членами семьи, можно только в присутствии адвоката. Он говорил что-то о видимом принуждении и употреблял слова «подростковый» и «запугивание» и все говорил и говорил, но она ничего не слышала, потому что гадала, действительно ли она ослепла, как тот святой в Библии, только там было, кажется, наоборот — он прозрел? — нет, она не могла вспомнить. Впрочем, все равно это выдумки. Библия по большей части — полная чушь.
Из кухни донесся скрип отодвигаемого стула, и Джинни поняла, что это встал ее брат, который, без сомнения, не пропустил ни единого слова мистера Фрискина. Она тут же пожалела о том, что на втором часу пребывания Джимми в Скотленд-Ярде позвонила родителям.
152 
