Все здесь дышало древностью и повествовало о семье, построившей этот дом и сделавшей его своим обиталищем.
Я подумала о горечи моего отца в связи с утратой Трессидор Мэнора, о гордости, которую старый дом внушал кузине Мэри, о ее решимости во что бы то ни стало удержать его в своих руках, и мне стала еще более понятна трагедия, угрожавшая Лэндоверам.
В то время как я была поглощена рассматриванием гобеленов, мне показалось, что кто-то вошел на галерею. Я резко обернулась и увидела Поля Лэндовера. Мы не встречались с ним после того, как познакомились в поезде, но я сразу узнала его.
— Мисс Трессидор, — поклонился он.
— Добрый день, мистер Лэндовер. Ваш брат показывает мне дом.
— Вижу.
— Он такой замечательный. — Я почувствовала, что мои губы дрожат от волнения. — Я понимаю… Я не могла бы этого вынести…
— Значит, брат говорил с вами о наших неприятностях, — довольно сухо, как мне показалось, сказал Поль.
— А зачем скрывать? — вставил Яго. — Голову даю на отсечение, что об этом все уже знают.
Поль Лэндовер кивнул.
— Ты прав. Нет никакого смысла делать тайну из того, что скоро… очень скоро станет достоянием гласности.
— Ты хочешь сказать, что больше не надеешься? — спросил Яго.
Поль покачал головой.
— Сейчас нет. Может быть, со временем нам и удастся найти выход.
— Как грустно, — проговорила я.
Поль Лэндовер несколько секунд смотрел на меня, потом рассмеялся.
— Разве так принимают гостей? Мне стыдно за тебя, Яго. Предложил ты, по крайней мере, закусить?
— Я зашла только посмотреть дом.
— А я думаю, что вы с удовольствием выпили бы… чаю. Я прав?
— Мне вполне достаточно удовольствия, которое я испытываю, осматривая дом.
— Вы делаете нам честь. Трессидоры не часто нас навещают.
— Очень жаль. Я думаю, кто угодно счел бы себя польщенным, если бы его пригласили сюда.
— Мы редко теперь принимаем гостей, правда, Яго? Все, что мы способны еще сделать, это удержать крышу над головой, но и она, позвольте вам сказать, дорогая мисс Трессидор, угрожает обвалиться. — Я в страхе посмотрела на него. — О, все-таки не сию минуту. Мы, наверно, получим новое предостережение. Мы уже получили несколько. Что ты успел показать мисс Трессидор, Яго? — Яго объяснил. — Здесь есть еще что посмотреть. Вот мы как поступим. Через полчаса приведи мисс Трессидор в мою приемную. Мы угостим ее чаем, чтобы отметить это событие: посещение Лэндовер Холла представительницей семьи Трессидор.
Яго сказал, что так и сделает, и Поль оставил нас.
— Дела, видно, совсем плохи, — заметил Яго, — если он так заговорил. Обычно он очень сдержан, когда речь заходит о наших неприятностях. — Он пожал плечами. — Но что толку говорить о том, чему нельзя помочь? Пойдемте.
Там было так много интересного. Длинная галерея с новой серией портретов, парадная спальня, где время от времени останавливались королевские особы; целый лабиринт спален, гостиных и переходов. За окнами вдали простирался прекрасный парк. Некоторые окна выходили во двор, и на противоположных стенах были вырезаны фантастические фигуры, угрожающие непрошенным гостям, как мне подсказало воображение.
Постепенно мы добрались до небольшой прихожей, ведущей, по-видимому, в спальню Поля. Там стоял столик с подносом, на котором находилось все для чая.
Поль встал, когда я вошла.
— Вот и вы, мисс Трессидор. Ну как, ваше высокое мнение о Лэндовере не поколебалось за это время?
— Мне никогда еще не выпадало счастье, — горячо ответила я, — видеть такой замечательный дом.
— Вы навсегда завоевали нашу признательность, мисс Трессидор. Тем более, что сами пришли из Трессидор Мэнора.
— Это действительно прелестное поместье, но ему недостает этого великолепия, этого величия…
— Как вы добры! Как любезны! Хотелось бы мне знать, согласна ли с вами мисс Мэри Трессидор.
— Уверена, что согласна. Она всегда говорит то, что думает, а я полагаю, нет на свете человека, который отказался бы признать… признать…
— Превосходство нашего дома? — Я заколебалась.
— Они такие разные.
— А, вы сохраняете верность кузине Мэри. Ну что ж, сравнения, как говорят, не всегда уместны. Достаточно того, что вы восхищаетесь нашим домом. Как удачно, что вы пришли… еще вовремя.
Я подумала, что эта трагедия завладела всеми его помыслами, мне стало его страшно жаль, гораздо больше, чем Яго.
Он улыбнулся мне, и выражение его лица, которое раньше показалось немного суровым, смягчилось.