— Я видел только одну, — ответил мистер Брендон. Последовало еще несколько отрывочных замечаний.
Я сидела совсем тихо, не принимая участия в беседе. Мне кажется, мисс Белл спрашивала себя, следует ли мне присутствовать при этой встрече и, должно быть, пришла к заключению, что большой беды в этом не будет, несмотря на то, что я еще не переступила через магический барьер приобщения к светской жизни.
Но он твердо решил вовлечь меня в разговор.
— Мисс Кэролайн, — спросил он, — а вам вчерашний бал понравился?
Я заколебалась, а мисс Белл ответила за меня:
— Кэролайн еще не выезжает, мистер Брендон.
— Понимаю. Значит, нам придется дождаться следующего сезона, чтобы почаще вас видеть.
Оливия беспокойно зашевелилась.
Он тогда заговорил со мной и стал расспрашивать о французском пансионе, в котором я обучалась. По его словам, во Франции ему нравилось бывать больше, чем в других европейских странах. Постепенно мисс Белл и Оливия оказались исключенными из нашего разговора.
Меня снова, как в вечер бала, охватило возбуждение. У мистера Брендона была очень привлекательная внешность: правильные черты, сверкающие весельем глаза и губы, сами собой складывающиеся в улыбку. Сразу было видно, что жить ему интересно.
Но до моего сознания дошло мало-помалу, что Оливии не по себе, а мисс Белл бросает на нас неодобрительные взгляды.
Уходя, мистер Брендон попросил разрешения снова навестить нас, и мисс Белл ответила, что нам это будет очень приятно.
После его ухода Оливия о нем не упоминала. Мне это показалось странным. Правда, она выглядела несколько растерянной. Кажется, вначале она подумала, что он пришел, чтобы встретиться с ней — это было вполне естественно, конечно. Она, очевидно, не видела связи между его визитом и красными розами.
В первый раз в жизни я почувствовала себя скованной в ее присутствии и постеснялась заговорить с ней о том, что занимало мои мысли. Поэтому я сдержала свое побуждение рассказать ей, что Джереми Брендон и Руперт Рейнский одно и то же лицо и что я провела в его обществе почти все время на балу.
На следующий день, когда мы с мисс Белл прохаживались по Гайд-парку, то будто случайно встретились с мистером Брендоном. Я поняла, что он подстроил эту встречу, и была в восторге.
Сняв шляпу, он поклонился.
— Если глаза меня не обманывают, то это мисс Белл и мисс Кэролайн Трессидор, — сказал он.
— Добрый день, мистер Брендон, — ответила мисс Белл.
— Как сегодня хорошо в парке, — продолжал он. — А цветы так красивы, правда? Можно мне пройтись вместе с вами?
Я думаю, мисс Белл предпочла бы отказать, так как не была уверена, что это соответствует правилам благопристойности, но как это сделать, не показавшись резкой? А кроме того, что за беда, если молодой человек и пройдется по парку рядом с девушкой, еще не бывающей в свете?
Мистер Брендон говорил о цветах, о деревьях, желая, вероятно, произвести на мисс Белл благоприятное впечатление. Она с жаром поддержала эту тему.
— Похоже на урок ботаники, — съехидничала я.
— Приобретать знания так интересно, — заметил он. Тут мистер Брендон сжал мою руку, и я поняла, что он находит ситуацию забавной. — Вы со мной согласны, мисс Белл?
— О да! — горячо подхватила она. — Когда живешь в Лондоне, так недостает природы. Есть у вас сад, мистер Брендон?
Он ответил, что в имении его родителей прекрасный сад.
— Я всегда с радостью покидаю город ради деревенской тиши, — добавил он и бросил мне взгляд, говорящий об обратном.
Мисс Белл явно почувствовала к нему расположение. Можно было подумать, что это она предмет его внимания. Я-то понимала, что он играет роль, как играл ее на балу, что он в такой же мере является любителем деревенской жизни и энтузиастом садоводства, как и Рупертом Рейнским.
Он оставался с нами почти целый час, а прощаясь, низко поклонился и горячо поблагодарил за интересно проведенное время.
— Какой обаятельный молодой человек, — объявила мисс Белл. — Жаль, что таких, как он, слишком мало. Надеюсь, из его интереса к Оливии что-нибудь получится. Это было бы очень хорошо для нее. — Мисс Белл была более общительна, чем обычно, и, как мне показалось, подпала под обаяние неотразимого Джереми Брендона. — Я рассказала леди Кэри о его визите и о цветах. Интересно, это он их прислал? Вполне возможно. Он из хорошей, но обедневшей семьи. Младший сын, однако, я думаю… для Оливии… это было бы приемлемо.