72 
Было сказано, что это дизентерия. От нее умерли многие, Но в таких случаях всегда было некое подозрение. Я лежала без сна, гадая, действительно ли это ирония судьбы или здесь какую-то роль сыграл Роберт.
И каковы будут последствия? Я была обеспокоена, но так же желала Роберта, как и прежде. Неважно, что он совершал, какими мотивами руководствовался – моя страсть к нему не изменилась.
Именно я сказала детям о смерти их отца. Я собрала всех в своих апартаментах и, притянув к себе Роберта, провозгласила:
– Сын мой, теперь ты – граф Эссекс.
Он посмотрел на меня огромными изумленными глазами, и любовь к нему захлестнула меня. Я продолжала:
– Роберт, дорогой мой, отец твой умер, и ты – его наследник как старший сын.
Роберт принялся всхлипывать, и в глазах Пенелопы появились слезы. Дороти уже плакала, а маленький Уолтер, видя всеобщее горе, принялся громко ныть.
И я подумала с удивлением: «Значит, они и вправду любили его».
Но почему бы им не любить отца? Когда он был с ними груб или жесток? Он всегда был любящим отцом.
– Нам это принесет перемены, – продолжала я. – Мы уедем назад в Чартли? – спросила Пенелопа.
– Мы не можем пока ничего планировать, – сказала я. – Нужно подождать.
Роберт осторожно посмотрел на меня:
– Если я теперь – граф, что я должен делать?
– Пока ничего. Некоторое время ничего не изменится. Все пока остается так, как если бы ваш отец был жив. У тебя будет титул, но тебе нужно будет закончить свое образование. Не бойся, милый, все будет хорошо.
«Все будет хорошо!» – Эта фраза поминутно звучала у меня в ушах, дразнила меня. Важно было предвидеть в ней обман.
Королева прислала за мною вскоре. Всегда сочувственная к горю, она тепло встретила меня.
– Дорогая моя кузина, – сказала она, обнимая меня, – это печальное для вас время. Вы потеряли хорошего мужа.
Я опустила глаза.
– У вас четверо детей, нужно позаботиться об их благополучии. И юный Роберт теперь стал графом Эссексом. Очаровательный молодой человек: я надеюсь, он не слишком потрясен горем.
– Он в горе, Мадам.
– Бедный ребенок! А Пенелопа с Дороти и малыш?
– Они глубоко переживают смерть отца.
– Вне сомнения, вы пожелаете оставить на время двор.
– Не знаю, Мадам. Иногда мне кажется, что для оплакивания своей потери мне нужен покой провинции, но иногда это представляется совсем непереносимым. Куда бы я ни кинула взгляд там – все будет напоминать о нем.
Она понимающе кивнула.
– Тогда я предоставляю вам возможность решать, что вас более устраивает.
Именно она прислала ко мне лорда Берли. В Уильяме Сесиле, который теперь носил титул лорда Берли, было что-то внушающее доверие. Он был достойным человеком, то есть таким, который чаще действовал из соображений порядочности, чем из эгоистических надежд, а это можно сказать лишь об очень немногих государственных деятелях. Он был среднего роста, весьма худ и производил впечатление человека меньшего масштаба, нежели было в действительности. У него была темная борода и довольно большой нос, но именно в добрых глубоких глазах его скрывалось нечто, что успокаивало и внушало доверие.
– Время для вас очень тяжелое и печальное, леди Эссекс, – сказал он, – и Ее Величество очень озабочено вашим и детей благополучием. Слишком молодым умер граф – дети все еще нуждаются в отцовской опеке. Вероятно, это было его желанием, чтобы старший сын Роберт поступил под мою опеку.
– Я говорила с ним об этом, – отвечала я. – Он высказывал такое желание.
– В таком случае я буду счастлив принять у себя Роберта, когда вам будет угодно прислать его ко мне.
– Благодарю вас. Ему потребуется некоторое время чтобы оправиться от горя по отцу. В следующем мае он поступает в Кембридж.
Лорд Берли одобрительно кивнул:
– Я слышал, что он умный мальчик.
– Он хорошо начитан по-латыни и по-французски и любит учиться.
– В таком случае дела у него пойдут хорошо.
Таким образом, дело с Робертом было улажено: для меня это было наилучшим вариантом, ибо я слышала, что в кругу семьи лорд Берли – добрый и внимательный отец и что уж совсем редкость – прекрасный верный муж.
Было неизбежным, как я полагала, что сейчас же о смерти Уолтера начнут ходить темные слухи.
Кто-то, скорее всего тот же человек, что нашептал Уолтеру о моей связи с Робертом, теперь принялся обсасывать слухи о его смерти.
Роберт явился ко мне встревоженный и настоял на разговоре. Он сказал, что, по слухам, Уолтер был убит.
72 
