12 
— Да, синьора, они там.
— Ну так вы могли бы захватить их с собой, правильно? Могли бы избавить меня от лишнего беспокойства! — В тоне ее звучала неприкрытая агрессия.
К счастью, ей приходилось приглушать голос, чтобы не услышал муж, иначе она бы уже орала. И как только он терпит ее? Инспектор считал себя терпеливым, но Роберто был просто святой.
— Синьора, мне бы хотелось, чтобы вы явились ко мне в кабинет в отделение полиции у палаццо Питти и расписались в получении своей сумки. Не завтра, потому что мне нужно будет прежде получить разрешение магистрата на ее выдачу. — Он произнес это медленно и спокойно, даже более бесстрастно, чем обычно. Любого, кто знал его, подобное спокойствие насторожило бы.
— Как досадно! К тому же я в любом случае не смогу прийти раньше одиннадцати, потому что послезавтра я еду к парикмахерше, я хочу, чтобы она осветлила мне пряди! Сделать мелирование стоит кучу денег, а как же долго и утомительно ждать, пока ляжет краска...
— А в полиции, синьора, вы подробно расскажете мне об обстоятельствах, при которых вы обнаружили то, что посчитали телом человека, и объясните, почему вы скрылись, сообщив об этом факте садовнику.
— Значит, это был не человек? Собака, наверное, или еще что-нибудь? А, ну неважно — все равно какая-то мерзость.
Имей он менее внушительные габариты, она бы, несомненно, вытолкала его за дверь, которая теперь с грохотом за ним захлопнулась. Ну и стерва!
— Чем же она тогда занята целый день? — В их уютной кухне горел свет. Тереза отрезала ему второй кусок хлеба и присела к столу с ним за компанию. Она была заинтригована. — Если к ней каждое утро приходит служанка, которая убирает и готовит, да еще и мать у нее все время на побегушках... Наверное, она ходит на работу?
— Мне так не показалось... Нет, представить себе не могу, чтобы кто-то захотел взять ее на работу. И потом — как же парикмахерша и дневные прогулки в Боболи? Нет, нет...
— А вот мне удивительно, что она даже не смутилась, когда ты поймал ее на вранье. Ведь ты же сказал ей про... ну, тело и про садовника. Он-то ее запомнил, наверное.
— Хм... я думаю, ей плевать на чужое мнение. А может, она так себя вела, потому что хотела что-то скрыть...
Этот встревоженный блеск в глазах, багровый румянец под слоем макияжа...
— А вдруг в садах Боболи она встречается с каким-то мужчиной? Ты сам говорил, что невозможно вообразить себе другого повода, чтобы забраться в тот тихий уголок.
— В мире творится много невообразимых вещей. Например, я не могу вообразить, как муж этой особы ее терпит. Если кому и нужна отдушина, так это ему.
— Ну, может быть, она его выслеживала. Хотя мало найдется мужчин, у которых есть время на развлечения в разгар дня. А кем он работает?
— Не знаю. Надо будет спросить. — Ему подумалось: женщинам бы лучше удавалось разбираться в чужих делах и соображать что к чему. Странно, что сыщиками работают в основном мужчины, которые обычно не могут отыскать даже собственные носки.
— Есть еще хлеб?
— Ты уже съел свою порцию. Я отрежу тебе полкусочка.
Сам-то он, конечно, не сыщик. Если дело окажется трудным, то капитану придется привлекать настоящего детектива, сотрудника в штатском, из главного управления на Борго-Оньиссанти. Но он никогда туда не обращается. Капитан хороший человек, серьезный, но отчего-то вбил себе в голову, что Гварначча справится с любым заданием. Так что нечего ожидать помощи от главного управления... А женщины и правда больше смыслят в таких вещах. Если б туда послали Терезу, она разузнала бы об этой семье все подробности, в том числе и чем больна малышка, и как ее нужно лечить. И она бы сразу сообразила, что скрывает мамаша. Ну конечно, женская чуткость... Однако из-за своей чуткости и отзывчивости они наверняка не захотели бы расследовать убийства. При том что именно они часто становятся жертвами, так что им все равно приходится иметь дело с убийцами. Хотя... Отзывчивость? Та мерзкая разукрашенная кукла и глазом не моргнула, когда увидела лицо утопленницы, сбагрив проблему садовнику, который едва не хлопнулся в обморок. Так что тут ничего нельзя сказать с уверенностью...
Прервав свои размышления, он глотнул вина и прикончил остатки фритатты. Объедение.
— Тебе добавки?
— Чуть-чуть. Я так мечтал попробовать сегодня фритатты, а с луком — моя любимая.
Она удивилась:
— Я знаю.
— Кстати: что происходит с Тото? Я не хочу, чтобы он у нас бегал голодный.
12 
