Особенно,... 
140 
На этот раз Бонапарт согласился с Реалем и разрешил ему обещать узнику если не свободу, то, по меньшей мере, жизнь.
Реаль уехал, оставив первого консула, ожидавшего Ренье и Фуше, в руках его камердинера.
Ренье застал Бонапарта уже полностью одетым и причесанным. Сдвинув брови, он прохаживался взад и вперед, склонив голову на грудь и сложив руки за спиной.
— Доброе утро, Ренье, — поздоровался первый консул. — Что вы вчера говорили мне насчет Кадудаля?
— Я сказал, гражданин первый консул, что получил письмо, в котором мне сообщили, что он по-прежнему в Лондоне и что три дня назад он обедал в Кингстоне у секретаря господина Аддингтона. Вот письмо, возьмите.
В это время доложили о прибытии Фуше.
— Пусть войдет, — распорядился первый консул, довольный тем, что может столкнуть лицом к лицу двух своих министров полиции: официального и явного — Ренье и неофициального и тайного — Фуше.
— Фуше, — сказал Бонапарт, — я вызвал вас для того, чтобы вы рассудили Ренье и меня. Ренье утверждает, что Кадудаль в Лондоне, а я говорю, что он в Париже. Кто из нас прав?
— Тот, кого вчера я предупреждал: «Берегитесь, кинжалы носятся в воздухе!»
— Вы слышите, Ренье: это я получил такое письмо от господина Фуше, значит, прав я.
— Может быть, — пожав плечами, сказал Ренье, — вы передадите господину Фуше вчерашнее письмо из Лондона?
Бонапарт еще держал в руках письмо, которое дал ему Ренье. Он отдал его Фуше, и тот внимательно с ним ознакомился.
— Позволит ли первый консул, — обратился Фуше к Бонапарту, — представить ему человека, который прибыл из Лондона во Францию вместе с Кадудалем и с ним же прибыл в Париж?
— Черт побери! — воскликнул первый консул. — Вы доставите мне удовольствие!
Фуше вышел в приемную и вернулся с агентом Виктором. Агент, одетый с иголочки, как две капли воды походил на одного из юных роялистов, которые то ли по убеждению, то ли следуя моде строили заговоры против первого консула.
Он почтительно поклонился и замер у порога.
— Что же это такое? — спросил Бонапарт. — Если этот человек прибыл в Париж вместе с Кадудалем, то почему он до сих пор на свободе?
— Потому что, — отвечал Фуше, — это агент, которого я направил в Лондон специально для того, чтобы он следил за Кадудалем. И дабы не терять Жоржа из виду, он последовал за ним во Францию и добрался до Парижа.
— Когда это произошло? — спросил первый консул.
— Два месяца назад, — ответил Фуше. — Если господин Ренье хочет лично допросить моего агента, он окажет ему большую честь.
Ренье подал агенту знак, и тот приблизился. Тем временем Бонапарт с любопытством разглядывал молодого человека. Агент был одет по последней моде, ни дать ни взять юный щеголь после утреннего визита к г-же Рекамье или к г-же Тальен. Казалось, он делает над собой усилие, чтобы загасить дежурную лучезарную улыбку.
— Сударь, — обратился к агенту Ренье, — что вы делали в Лондоне?
— Гражданин министр, — ответил агент, — я делал то же, что и все, — строил заговоры против гражданина первого консула.
— С какой целью?
— Чтобы Их Высочества принцы представили меня Жоржу Кадудалю.
— О каких принцах вы говорите?
— О принцах из дома Бурбонов.
— И вы добились того, чтобы вас рекомендовали Кадудалю?
— Да, господин министр, мне оказал эту честь Его Высочество герцог Беррийский. Он отрекомендовал меня таким образом, что Жорж счел меня достойным войти в состав первой же экспедиции, которую он направил во Францию, то есть в группу из девяти человек, его сопровождавших.
— Кто были эти люди?
— Господин Костер Сен-Виктор, господин Бюрбан, господин де Ривьер, генерал Лажоле, некто по имени Пико, которого не надо путать с тем, кого только что расстреляли, господин Буве де Лозье, господин Дамонвиль, некто по имени Кёрель, который был приговорен к смерти вчера, ваш покорный слуга и Жорж Кадудаль[102].
— Как вы пересекли море?
— На чем-то вроде тендера, командовал капитан Райт.
— Я знаю его! — воскликнул Бонапарт. — Это бывший секретарь Сиднея Смита.
— Совершенно верно, — подтвердил Фуше.
— Погода стояла ужасная, — продолжал агент, — мы с большим трудом во время прилива подошли к скалам Бивиля.
— Где вы вышли на берег? — спросил Бонапарт.
— Недалеко от Дьеппа, генерал, — ответил Фуше.
Бонапарт заметил, что из почтительности, довольно странной для человека такого сорта, агент не отвечал непосредственно ему, а лишь слегка склонял голову, пока Фуше отвечал за него. Такое смирение тронуло его.
140 
