– Антуанетта, – сказал Луи, – вы здравомыслящая женщина.
– Я работала на торгах в Конкарно и знаю людей. Среди рыбы нет-нет да попадется тухлая, такое бывает в любом порту, не важно, в Пор-Николя или где еще, вот и все дела.
– Антуанетта, – начал Бланше, – ты не…
– Хватит, Рене, иди толкай свою речь на улице, а мне нужно людей обслужить.
– Так ты, значит, обслуживаешь кого попало?
– Я обслуживаю тех, кто хочет пить, это грех? Никто не посмеет сказать, что Антуанетта отказала кому-то, кто хотел выпить, откуда бы он ни явился, слышишь, откуда бы ни явился!
– Я хочу пить, – сказал Луи. – Антуанетта, налейте мне еще.
Бланше пожал плечами, и Марк увидел, что он сменил тактику. Он грузно хлопнул Антуанетту по руке, миролюбиво вздохнул с видом человека, проигравшего в кости, который покорился судьбе и не желает сцен, – неуклюжий, но славный малый, – а потом перенес свой зад и бокал белого вина за столик, где сидели рыбаки. Антуанетта открыла окно, чтобы проветрить прокуренный зал. Марк любовался этой маленькой, сухонькой, морщинистой женщиной в черном платье.
– А вот и спящий красавец, – сказал Бланше Гийому.
Когда мэр появился в кафе, пробило три. Он рассеянно поздоровался, подошел походкой усталого танцора и молча повел Луи в дальний зал, подхватив его, как обычно подбирают по пути свои вещи. Луи махнул Марку, чтобы следовал за ними.
– Секундочку, Шевалье, мне нужно срочно сказать пару слов Вандузлеру.
Луи показался Марку необычно напряженным. Он глядел на него, пытаясь понять, в чем дело, но не видел ни гнева, ни раздражения, ни нервозности. Его лицо точно затвердело, стерлись мягкие расплывчатые тени, остались лишь острые углы. Исчезли очарование, нежность, переменчивость и неуловимость. Не так ли выглядит человек, подумал Марк, которому нанесли тяжелый удар.
– Марк, нужно привезти кое-что из Парижа.
– Мне?
– Нет, ты нужен мне здесь.
– Что-нибудь из бункера? Может, Марта?
– Только не Марта, она себе в поезде шею свернет, все растеряет, и кто знает, что еще может случиться.
– А Венсан?
– Он сторожит сто вторую скамейку и не бросит ее. У меня нет никого, кто может ездить. Как зовут твоего коллегу, не шумного, а другого?
– Матиас.
– Он свободен?
– Сейчас да.
– На него можно положиться?
– Охотник-собиратель надежен как зубр, только более сообразителен. Правда, все зависит от того, интересно ли ему.
– Мне нужно несколько скрепленных листов из желтой папки с литерой «М», их ни в коем случае нельзя потерять.
– Можно попросить его.
– Марк, скажи ему: чем меньше он поймет из этих листов, тем лучше для него.
– Хорошо, а как их найти?
Луи отвел Марка в угол. Тот слушал, кивая головой.
– Иди, – сказал Луи, – если Матиас сможет и как только он сможет, спасибо ему. И предупреди Марту, что он зайдет. Давай поторопись.
Марк не пытался понять, в чем дело. Когда все так засекречено, бесполезно гадать, лучше подождать, пока все прояснится само собой. Он нашел уединенную телефонную кабинку и позвонил в кафе на улице Шаль в Париже, которое служило им связным пунктом. Через пять минут трубку взял его дядя.
– Мне нужен Матиас, – сказал Марк. – Ты чего трубку хватаешь?
– Хочу знать, в чем дело. Рассказывай.
Марк вздохнул и кратко изложил суть дела.
– Папка с литерой «М», говоришь? В бункере? И с чем это связано?
– С убийцей конечно, с чем же еще. По-моему, Луи что-то нащупал, у него все лицо перекошено.
– Сейчас позову святого Матфея, – сказал Вандузлер-старший, – но если получится, не лезьте вы в это дело.
– Я уже влез.
– Пусть Кельвелер сам гоняется за своими зайцами, оставь его.
– Не получится, – отвечал Марк, – я его правая нога. И похоже, заяц там не один.
Вандузлер что-то проворчал и ушел. Десять минут спустя трубку взял Матиас. Охотник-собиратель быстро соображал и мало говорил, и Марк за три минуты завершил разговор.
XXI
Итак, какой-то жалкий червяк сунул нос в это дело. Из-за этого дурацкого пса. И теперь здесь полиция. Не важно, наплевать, на этот случай все предусмотрено. Угрюмый коротышка Гер-рек будет делать то, что ему велят. Поглядеть на него, так можно подумать, он сам все решает. Он такой же, как все, просто делает вид. Чуть подтолкнуть, и поползет, как муравей, куда ему укажут. Коротышка не лучше других. Про ум муравья болтают всякий вздор. Он всего лишь покорный раб, не более. Стоит преградить ему путь пальцем, и он повернет в другую сторону. Так и будет ползти, пока не стемнеет. Не сможет отыскать дом, заблудится и погибнет. Проверено много раз. Геррек такой же. Надо лишь пальцем перекрыть ему дорогу. Такое под силу не каждому. Обыкновенный убийца, который тушуется при виде первого встречного полицейского, который никогда не думал о муравье и солнце, попадется через два дня.