Глава 9

Они уехали из Овера на день раньше, чем было задумано. Мэйсон попыталась с головой погрузиться в работу, но ничего не вышло. Она просто не испытывала желания писать. И она не могла заставить себя не думать о Ричарде, которого столь явно к ней тянуло и который, борясь с искушением сдаться на ее милость, буквально убежал от нее. Мэйсон воодушевляли те очевидные трудности, что он испытывал при общении с ней, и она готовилась к наступлению. Но для начала она решила воспользоваться советом Лизетты и посмотреть, что может сделать для нее волшебница мадам Тулон. В тот же день Лизетта привела ее к «своей волшебнице». Ее магазин располагался на острове Сен-Луи, меньшем из двух островов на Сене в географическом центре Парижа. Крохотную парфюмерную лавку в самом конце улицы украшала пестрая реклама представления со звучным названием шоу Буффало Билла «Дикий Запад»,^[4] которое планировалось к показу на Марсовом поле во время выставки. Итак, выставочная лихорадка добралась и в этот тихий анклав.

В лавке царила почти стерильная чистота. Все стены от пола до потолка были уставлены полками с бесчисленными разноцветными стеклянными колбочками, а в самом центре стояли обитая розовым бархатом оттоманка и столик в стиле рококо.

Мадам Тулон, маленькая женщина неопределенного возраста с огромными зелеными глазами, весело блеснувшими при виде Лизетты, любимой клиентки, радостно расцеловала ее в обе щеки.

– Сегодня день прошел не зря, раз ты здесь, дружок, – сказала старушка.

– У меня для вас совершенно особенное предложение. Это моя подруга Мэй… – Лизетта поспешила исправить оплошность: – Эми Колдуэлл. Она приехала из Америки и отчаянно нуждается в вашей магии.

– Но она очень даже привлекательная, – заметила мадам, окинув Мэйсон натренированным взглядом.

– И все же есть мужчина, который намеренно ее избегает.

– Нет, это никуда не годится. – Мадам засучила рукава. – Пойдемте, дитя мое.

Все трое уселись на оттоманку, и мадам еще раз внимательно оглядела Мэйсон.

Лизетта придвинула стул поближе и приготовилась получать удовольствие.

– Скажите мне, малышка, какой сейчас на вас запах?

– Никакого.

– Никакого?! – Мадам повернулась к Лизетте. – Никакого?

Лизетта, словно сама не верила в то, что такое возможно, покачала головой.

– Но это же просто кошмар! Неудивительно, что у вас проблемы. Ну что же, тогда начнем сначала. – Мадам взяла Мэйсон за руку, развернула запястьем к себе и деликатно нюхнула. – Расскажите мне о мужчине, который настолько наивен, что надеется избежать ваших чар.

– Ну, он англичанин…

– Кошмар! Дело принимает все более неприятный оборот. Ну да ладно. Что ему нравится? Чем он занимается?

– Он ценитель искусства.

– Ну что же, хотя бы это говорит в его пользу. И какое искусство он ценит?

– Я думаю, любое. Но больше всего ему нравятся импрессионисты.

– Ах! Мне начинает нравиться этот мужчина. Мы наймем как раз то, что может довести до безумия ценителя искусства.

Мадам захлопала в ладоши. В лавке появилась молоденькая помощница хозяйки. Старушка рыскала по полкам, ее юная помощница стояла у хозяйки за спиной.

– Ничего традиционного нам не подойдет. Запах должен быть нежным, едва различимым. Самое ужасное – если запах будет его подавлять. Запах должен дразнить, завлекать, обольщать. И запах должен быть именно ваш. Так что мы станем пробовать, пока не найдем тот, который, смешиваясь с вашим естественным ароматом, создаст аромат такой тонкий, такой чувственно-нежный, что сама Афродита зарыдала бы от зависти.

  39