Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
119 
— Заткнись! — проревел Роджер.
— А правда-то глаза колет, — съехидничала Элис.
Роджер сжал зубы.
— Мой брат не женится на женщине из клана Монтгомери.
Брайан выпрямился и, хотя, вытянувшись во весь рост, он был вдвое меньше Роджера, твердо произнес:
— Я женюсь на Мери.
Элис снова засмеялась.
— Тебе следовало бы отдать его на попечение другой пленницы. Он бы удовлетворил с ней свою страсть, но не стал бы говорить о женитьбе.
— Что ты несешь, ведьма? С какой другой? — не понял Брайан.
Элис презрительно посмотрела на Брайана сквозь вуаль.
— Ты осмелел? Как ты смеешь называть меня ведьмой? Моя красота так чиста, что я бы и не взглянула на такого хромоногого хиляка, как ты.
Роджер двинулся к Элис.
— Убирайся отсюда, пока я не сделал твою вторую щеку похожей на первую.
Элис, направившись к двери, огрызнулась:
— Брайан, спроси его о Бронуин, которая сидит наверху. — И выбежала из комнаты, злорадно смеясь.
Роджер обернулся и встретился с ледяным взглядом Брайана. Ему очень не нравился этот взгляд. Брайан смотрел на него так, словно не признавал больше его старшинства.
— Ты сказал, что освободил ее, — холодно произнес Брайан. — Какой еще лжи я наслушался от тебя?
— Вот что-, Брайан, — начал Роджер назидательным тоном.
Брайан отодвинулся от него.
— Я не ребенок и не хочу, чтобы со мной обращались как с ребенком. Какой я был дурак! Неудивительно, что Монтгомери не напали на нас. Ты ведь захватил двух их женщин. Как я мог верить тебе? Я никогда не думал задавать тебе вопросов, считая, что все, что ты делаешь, правильно. Я был слишком счастлив с Мери, чтобы думать о себе, хотя, впрочем, я всегда был слишком занят, чтобы думать о себе, а?
— Брайан, пожалуйста…
— Нет! — закричал Брайан. — Хоть раз выслушай меня. Завтра утром я собираюсь доставить Мери и Бронуин в их семью.
Роджер чувствовал, как шевелятся волосы у него на голове.
— Это мои пленницы, и ты не вправе так поступать.
— Почему они твои пленницы? Потому что ты напал на Стивена Монтгомери сзади? Потому что он победил тебя?
Роджер отшатнулся.
— Брайан, как ты можешь говорить такое? И это после всего, что я сделал для тебя?
— Мне надоело слушать, что ты спас жизнь мне и Элизабет! Мне надоело быть благодарным тебе каждую секунду своей жизни. Вся моя прошлая жизнь означала быть твоим младшим братом, но теперь я взрослый человек и могу сам принимать решения.
— Брайан, — прошептал Роджер, — я никогда не просил тебя о благодарности! Ты и Элизабет были моей жизнью. У меня больше никого нет, я никогда и не хотел никого больше.
Брайан вздохнул, и злость покинула его. — Я знаю это. Ты всегда был добр к нам, но для меня пришло время расстаться с тобой и начать свою жизнь. Я хочу жениться на Мери, и это означает, что я женюсь на ней. — Брайан отвернулся. — Завтра я увезу женщин.
После ухода Брайана Роджера охватила дрожь. Ни одна битва, ни один турнир не делали его таким разбитым и слабым, как эта размолвка с Брайаном. Мгновение за мгновением он видел, как его дорогой, горячо любимый младший брат меняется. Роджер понял, что слепому поклонению пришел конец.
Роджер безвольно сидел в кресле и смотрел на покрытый изразцами пол. Брайан и Элизабет были всем, что он имел. Вместе, втроем, они представляли собой огромную силу против безумства Эдмунда. Элизабет всегда была независима. Под ангельским ликом скрывался сильный характер, и она часто шла против Эдмунда. Но Брайан всегда искал любви и защиты у Роджера, он был рад, что все решения за него принимает Роджер. Да и Роджеру нравилась его роль.
Но сегодня вечером он увидел, что поклонения больше нет. Брайан из покладистого, любящего юноши превратился во враждебно настроенного, требовательного, раздраженного мужчину.
И все это из-за Монтгомери!
Роджер не помнил, как начал пить. Вино оказалось под рукой, и он налил себе, не думая, что делает. Все, что он помнил, были холодные глаза Брайана и мысль, что Монтгомери забрали у него даже брата.
Чем больше он пил, тем больше убеждался, что причиной всех его несчастий явились Монтгомери. То, что Элис потеряла свою красоту, казалось прямым оскорблением ему. В конце концов, они были родственниками. Джудит и Гевин позабавились над Элис; хуже всего, что они посмеялись над ней, — и это было все равно что посмеяться над ним. Он слышал язвительные насмешки придворных после поединка со Стивеном.
119 
