Мы остановились в тени деревьев с мощными гладкими стволами, от которых понизу, точно артерии, расходились круглые, толстые корни: желтоватая зелень этих деревьев напоминала омытый дождем лес в зимний день где-нибудь во Франции. Но здесь деревья были развесистые, одетые пышной листвой, а под ними со дна ручья, подобно папирусу, тянулся тростник высотой футов в двенадцать, густой, как пшеница в поле. Вдоль ручья шел звериный след, и Друпи, нагнувшись, стал его разглядывать. К нему подошел М'Кола, тоже всмотрелся, и оба они прошли немного вперед, низко склонившись к земле, затем возвратились к нам.
— Ниати, — тихо сказал М'Кола. — Буйвол. — А Друпи шепнул что-то Старику, и тот своим негромким, хрипловатым от виски голосом сказал нам:
— Стадо буйволов прошло вниз по реке. Друпи говорит, что среди них есть несколько крупных. Обратно они не возвращались.
— Выследим их, — сказал я. — Убить второго буйвола мне хочется больше, чем носорога.
— С таким же успехом мы можем наткнуться и на носорога, — заметил Старик.
— Что за дивные места! — воскликнул я.
— Превосходные, — подтвердил Старик. — Кто бы мог подумать!
— Деревья как на картинах Андре,[9] — сказала Мама. — Какая красота! Взгляните на эту лужайку. Чем не Массон?[10] Жаль, что здесь нет хорошего художника.
— Как твои сапоги, не жмут?
— Ничуть.
Мы шли по следу буйволов очень медленно и бесшумно. Ветра не было, но мы знали, что когда он поднимется, то будет дуть с востока, вверх по ущелью, нам в лицо. Мы двигались по звериной тропе вдоль ручья, и чем дальше, тем трава становилась выше. Дважды приходилось ложиться и ползти, а тростник рос так густо, что уже в двух футах ничего не было видно.
Друпи обнаружил в иле свежий след носорога. Я уже гадал, что будет, если огромный и неуклюжий носорог появится в этом узком проходе, и что сделает тогда каждый из нас. Волнующая встреча, но мне она была не по душе! Слишком уж это место похоже на западню, а ведь со мной жена.
Вскоре мы достигли излучины реки, вышли из высокой травы на берег, и я отчетливо уловил звериный запах. Я не курю, и во время охоты на родине мне несколько раз случалось учуять лосей в брачную пору, еще не видя их. Я могу также без труда найти в лесу по запаху лежбище какого-нибудь старого самца: лось-самец распространяет резкий, но приятный аромат мускуса, хорошо мне знакомый. Но здесь я учуял какой-то совсем новый для меня запах.
— Я чую их, — шепнул я Старику. Он сразу поверил мне.
— А кого?
— He знаю, но запах очень сильный. Вы его не чувствуете?
— Нет.
— Спросите у Друпи.
Друпи кивнул, и усмехнулся.
— Местные жители нюхают табак, — сказал Старик. — Так что не знаю, могут ли они слышать звериные запахи.
Тут тростник был выше человеческого роста, и мы шли с величайшей осторожностью, бесшумно, точно во сне. Теперь я уже все время чуял запах каких-то неизвестных животных совершенно явственно, но он становился то сильнее, то слабее. Мне это очень не нравилось: мы шли у самого берега, а след уводил прямехонько в длинное болото, поросшее еще более высоким тростником, чем тот, сквозь который мы продирались.
— Я чувствую, что они совсем рядом, — шепнул я Старику. — Серьезно! Можете мне поверить.
— Да я верю! — ответил Старик. — Может, нам лучше подняться на берег и поверху обойти это место?
— Пожалуй.
Когда мы взобрались наверх, я сказал:
— Этот высокий тростник меня в ужас приводит. Не хотелось бы мне охотиться там!
— А что, если бы вам пришлось охотиться в таком тростнике на слона?
— Нет, на это я бы не решился.
— Неужели на слонов охотятся в таких высоких зарослях? — спросила Мама.
— Бывает, — ответил Старик. — И тогда, чтобы стрелять, залезаешь к кому-нибудь на плечи.
«Есть же такие молодцы! — подумал я. — Но это не по мне».
Мы двинулись по правому берегу, через открытое место, огибая болото с высоким сухим тростником. На другом берегу росли могучие деревья, а над ними высилась крутая стена ущелья. Ручей был скрыт от нас. Справа громоздились холмы, местами поросшие кустарником. Впереди, за болотом, русло ручья суживалось и ветви деревьев почти смыкались над ним.
Вдруг Друпи схватил меня за плечо, и мы оба присели. Он сунул мне в руки двустволку, а сам взял спрингфилд, потом указал вперед, и за излучиной я увидел голову носорога с великолепным длинным рогом. Голова поворачивалась из стороны в сторону, и мне удалось разглядеть настороженно шевелившиеся уши и маленькие, как у кабана, глазки. Я отвел предохранитель и знаком приказал Друпи лечь. Но тут М'Кола сказал: «Того! Того!» — и вцепился мне в руку. Друпи тоже быстрым шепотом твердил: «Манамуки! Манамуки! Манамуки!» — оба они умоляли меня не стрелять, так как это была самка с детенышем. Когда я опустил ружье, она фыркнула и побежала прочь через тростник. Детеныша я так и не увидел. Заметно было, как колышется тростник там, где оба зверя продирались сквозь него, потом все стихло.
9
Жюль Андре — французский художник XIX века, известный своими пейзажами.
10
Антуан Массон — французский художник и гравер XVII века.