12 
За эти две недели он обязан убедить Глори, что мужчина, постоянно болтающийся в доме, – это еще не самое плохое в жизни.
Брэм метался по кровати. Дело было в двух неделях, которые должны выглядеть как подлинная семейная жизнь; никто не приносит домой цветы и конфеты каждый вечер – так и в жизни не бывает. Самое лучшее – это просто оставаться самим собой.
Так Брэм пришел к окончательному выводу, что, наверное, он должен быть просто Брэмом Бишопом, человеком, который придет в понедельник вечером.
* * *
Глори выпила теплое молоко, сполоснула чашку, поставила ее в сушилку и направилась к кровати. Она все еще надеялась, что после теплого молока сможет заснуть.
В голове Глори продолжал звучать собственный голос, рассказывающий Брэму о детстве. Почему она это сделала? Почему все выболтала Брэму? И, что совсем уж настораживало, почему она чувствовала такое тепло, такое успокоение, когда он смотрел на нее понимающим взглядом синих глаз и говорил: «Простите, Глори»?
О'кей, что сделано, то сделано. Брэм знает о ее детстве. Хорошенькое дельце!
Но ей совсем не хотелось выглядеть претенденткой на звание Мисс Болтушка. Она бросала ему вызов, говоря, что никогда не выйдет замуж.
Предположим, что Брэм не будет покушаться на ее кредо, даже если оно покажется ему спорным, однако он может надумать сам жениться на ней, тем более что мужской эгоизм ни за что не позволит ему смириться с этим ее кредо.
– Ох, Глори, Глори, – произнесла она вслух, – вот уж действительно иногда ты говоришь слишком много.
Кроме всего прочего, остался вопрос, как вести себя начиная с вечера понедельника, когда она станет «женой» Брэма.
Она, черт возьми, не знает.
Глори закрыла глаза и уснула.
* * *
В воскресенье вечером братья Бишоп сидели во дворе дома Такса.
Они чокнулись банками пива.
– За ваших жен, – сказал Брэм.
– Может быть, на днях надо будет поднять тост за трех жен, Бишоп? – спросил Такс.
– Что будет, когда Глори поймет, что ты ее обманываешь? – спросил Блю, ставя банку на колено.
– А откуда она узнает?
– Отношения, начинающиеся со лжи, скоро и плохо кончаются, – резонерски заметил Такс.
– А что мне оставалось делать? Глори против замужества в принципе. Но две следующие недели она будет проводить каждый вечер со мной. Клянусь, я иногда сам удивляюсь, как мне пришла в голову такая блестящая идея!
– Ну, ладно, – суховато произнес Такс. – Жизнь во лжи образцом служить не может.
– Хватит твердить одно и то же! «Жизнь во лжи, жизнь во лжи», – вскричал Брэм, сердито зыркнув на Такса. – Пока что, скажу вам, она – совершенство.
– А ведь я Эми тоже обманул! – вдруг воскликнул Блю. – Я тогда, помню, взялся за босса газеты, Гибсона Маккинли, чтобы он послал Эми в командировку вместе со мной. Когда Эми узнала, что это организовал я, черт побери, она сделала из меня отбивную.
– Однако она поняла, что ты это сделал ради любви, – сказал Брэм. – А что же вы мне посоветуете? Как мне быть завтра вечером, когда я стану «мужем»?
– Можем мы ему чем-нибудь помочь, Такс?
– Нет.
– Чертовски благодарен, Такс, – слегка поклонился Брэм. – И тебе, братец Блю, тоже.
– И помни: я тебя предупреждал, что тебе не хватает правдивости, Бишоп, – подсказал Такс.
– Я тебя слышал, Бишоп. Теперь скажите мне: что самое опасное для мужа?
– О'кей, – сказал Блю. – Во-первых, будь осторожнее в разговоре, который начинается словами: «Мне нужно с тобой поговорить». Во-вторых, не говори ей, что она прекрасно выглядит, если она скажет, что очень устала. И в-третьих, постарайся не прямо с порога спрашивать: «А что на обед?» – посоветовал Блю.
– Фью-ють, – присвистнул Брэм. – Это, пожалуй, посложнее, чем я думал.
– Они такие, эти женщины, эти жены, – сказал Блю. – Но я уверен, что возненавидел бы жизнь, если бы мне пришлось жить одному, без Эми.
– А мне без моей невероятно красивой Нэнси, – поддержал его Такс, потом внимательно посмотрел на часы. – Концерт скоро кончится. Они скоро будут здесь.
– Может быть, мне стоило бы обратиться к Эми и Нэнси за советом, как мне быть «мужем»? – спросил Брэм.
– Не-е, – протянул Блю. – Что они тебе могут сказать?
– Аминь, – подытожил Такс.
* * *
В понедельник после неимоверно долгого рабочего дня Глори ехала домой. И уже в который раз ловила себя на мысли, что после работы она будет «женой» мистера Бишопа.
– Абсурд, – хмыкнула она. И так ведь провела уикенд, мотаясь взад и вперед по гостиной, как пинг-понговый мячик. Хватит пилить опилки! Решение принято!
12 
