191 
Она смотрела на портрет, гладила его, а когда перевернула, то увидела, что на обратной стороне что-то нацарапано. Повернув портрет так, чтобы надпись была освещена солнцем, она прочла: +++
Время ничего не значит – Любовь будет вечной! +++
Под этим стояла буква "Н", а над нею – "Д"!
Откинув назад голову и прислоняясь затылком к холодной каменной спинке старинной скамьи, она смахнула с глаз набежавшие слезы.
– О, Николас, вернись же ко мне! – прошептала она. – Ну, пожалуйста, вернись!
Просидев довольно долго в саду, она наконец поднялась со скамьи. Ленч уже прошел, но в кафе она заказала чашку крепкого черного чая с молоком и тарелку «сконов». В Беллвуде она приобрела справочник для туристов и еще один купила в Торнвике, так что теперь, поедая «сконы» и запивая их чаем, она одновременно читала справочники.
С каждой новой прочитанной строчкой она повторяла себе, что боль, которую она испытывает, утратив любимого, искупается переменами, происшедшими в прошлом. Что, в самом деле, значит чувство, возникшее между двумя людьми, если, отказавшись от любви, они смогли переменить ход истории?! Кит остался в живых, леди Маргарет тоже выжила, выжил Джеймс, и Николас не был казнен. И не только их жизни, но сама честь семьи была спасена, а нынешний Стэффорд – герцог и состоит в родстве с королевой!
На фоне всего этого что может значить небольшое любовное приключение?!
Покинув кафе, Дуглесс зашагала к станции. Теперь она может ехать домой, лететь в Америку, назад, к своей родне! И никогда более она не будет чувствовать себя какой-то посторонней в своей семье и никогда ей не придется прикидываться кем-то, кем она в действительности не является!
Сидя в поезде, который вез ее в Эшбертон, она твердила себе, что должна испытывать настоящий подъем! Ведь им с Николасом столь многое удалось! Ну кому еще удалось изменить ход истории?! А вот ей, Дуглесс, такая возможность представилась! Ведь благодаря ее усилиям семейство Стэффорд и сейчас процветает! И сейчас еще стоят те прекрасные здания, которые спроектировал Николас, а ведь это она убедила его использовать свой талант по назначению!
Но полностью изменить ход своих мыслей она не могла: что толку внушать себе, что именно она должна чувствовать, если на самом деле ей плохо, по-настоящему плохо.
В Эшбертоне она медленно побрела к своей гостинице. Надо будет позвонить в кассу и забронировать билет!
Но в вестибюле гостиницы ее поджидали Роберт с Глорией. В данный момент она не была уверена, что найдет в себе достаточно сил, чтобы противостоять им.
– Я сейчас принесу браслет, – сказала она и поскорее, пока он не заговорил с ней, отвернулась. Однако он остановил ее, схватив за руку.
– Слушай, Дуглесс, мы не могли бы поговорить?
Она вся напряглась, готовая выслушать его оскорбления.
– Я же сказала, что сейчас принесу браслет, и прошу извинить меня за то, что держала его у себя.
– Ну, пожалуйста! – повторил он, и выражение его глаз было нежным.
Дуглесс взглянула на Глорию – с лица девушки куда-то пропало самодовольное выражение, когда казалось, она хотела сказать: «Я все же заставлю вас обратить на меня внимание!» В полном изнеможении Дуглесс опустилась в кресло напротив отца с дочерью. Прямо-таки – Люси и Роберт Сидни! – подумала Дуглесс. Просто поразительно сходство Глории С невестой Кита, современного Роберта – с Робертом из шестнадцатого столетия! Дуглесс подумала о том, что они с Николасом совершенно изменили течение жизни этих людей: у Роберта Сидни не осталось решительно никаких причин, чтобы ненавидеть Николаса, который и не думал заделывать Арабелле ребенка на столе! А Люси благодаря Дуглесс обрела некоторую веру в себя!
Откашлявшись, Роберт произнес:
– Знаешь, мы с Глорией обсудили все, и мы… гм… пришли к выводу, что, возможно, были не вполне справедливы к тебе.
Глаза Дуглесс округлились от удивления. Когда-то, на каком-то витке своей жизни она смотрела на Роберта как бы с шорами на глазах: видела лишь то, что хотела видеть, и наделяла его такими чертами характера, которых у него и в помине не было. Теперь, как бы обозревая всю их предыдущую жизнь вдвоем, она понимала, что он никогда не любил ее!
– Чего ты от меня хочешь? – устало спросила она.
– Ну, мы просто хотели извиниться, – ответил Роберт, – и были бы очень рады, если бы ты присоединилась к нам на весь остаток нашей поездки!
– И вы можете сидеть впереди! – добавила Глория. Дуглесс лишь переводила взгляд с одного на другую, совершенно озадаченная – и не тем, что они говорили, потому что Роберт нередко и в прошлом извинялся или даже предпринимал что-то, чтобы добиться от нее того, чего ему хотелось, а тем, сколь искренни были выражения их лиц! Казалось, они и впрямь верят в то, что произносят!
191 
