32 
Это стоило каждого удара. Потому что теперь она знала, что есть место, которое принадлежит только ей, до которого Диме Шмаровозу никогда в жизни не добраться, как бы он ни старался.
Она знала, что никогда не вернется сюда. Она взяла все, что принадлежало ей: бусы, сережки, одежду. Оставила только ящик, где лежали вещи и деньги Лидии. У каждой из них свой ключ, так что когда она поправится, то придет сюда сама и заберет все.
Она закрыла ячейку и пошла прочь.
Снова метро, зеленая линия. Она ехала стоя и вышла из переполненного вагона на остановке «Площадь церкви Святого Эрика», поднялась на эскалаторе и шагнула на мокрый асфальт. Алена поискала взглядом вьетнамский ресторан, который был для нее ориентиром, прошла мимо него и повернула на красивую лестницу с каменными ангелами. По ней она вышла на улицу Вёлунда.
Она увидела полицейский автомобиль, когда была на последней ступеньке. Там сидели двое в форме. Она наклонилась, сняла ботинок и притворилась, будто вытряхивает из него надоевший камешек. Ей нужно подумать. Но времени на раздумье мало.
Не получалось.
Она проследила за двумя ребятишками на велосипедах. Полицейские на них и не взглянули.
Думать не получалось.
Все было по-прежнему. Как всегда.
Она надела ботинок, выпрямилась и пошла, как будто дождь ее ничуть не заботил. Твердыми шагами – прямо к подъезду. Она думала о тех, кто наваливался на нее всем телом, об их лицах, которых она не помнила. Так она думала о них и шла прямо, прямо…
Они и не шевельнулись. Сидели на передних сиденьях и смотрели, как она проходит мимо.
Она вошла в подъезд. Подождала немного.
Ничего.
Она досчитала до шестидесяти. Минута. Через минуту она спустится в подвал.
Она прислушивалась, не раздадутся ли шаги у нее за спиной или голос, приказ остановиться, обернуться и проследовать к автомобилю.
Ничего.
Заставив себя не думать больше об этом, она начала спускаться по лестнице. Два пролета. Она шла не слишком быстро, стараясь не очень тяжело дышать, быть бесшумной. Она думала о двери на седьмом этаже. Об огромной дыре, что зияла там, через которую кто-то выпустил на свободу ее саму.
Она оказалась там, когда услышала удары топора, взятого из противопожарного ящика. Какой-то человек в полицейской форме откалывал от двери крупные щепки, а Дмитрий швырнул Лидию, вернее, ее бесчувственное тело на пол и бросился навстречу людям, входившим в квартиру.
Она остановилась на мгновение, попыталась восстановить дыхание.
Почти три года она ждала этого.
Она не понимала.
Уже целые сутки она свободна, ходит себе по городу, а ощущение такое, как будто она никогда и не бывала в той квартире с двумя огромными кроватями, никогда не стояла часами в прихожей, уставившись на электронный замок.
Она продолжала спускаться, вскоре показался последний пролет. Вот он, подвал. Она обернулась. Где-то там, наверху, та дверь с дырой. Она резко выбросила в ту сторону руку с вытянутым средним пальцем. Алена адресовала этот жест всем тем, кто больше никогда уже не придет и не позвонит в дверь.
Железная дверь, ведущая в подвал, оказалась серой и холодной на ощупь. Алену не назовешь сильной, но, пожалуй, она бы с ней справилась с помощью лома. Она так делала давным-давно, еще в Клайпеде. Тяжелая тогда выдалась ночка, но теперь она вспоминала о ней чуть ли не с радостью – ведь это было тогда, в другой жизни.
Она сняла с плеча сумку и поставила ее на каменный пол. Пакеты с платьями, сверток с бусами и сережками и моток веревки положила рядом.
Он лежал где-то тут, на дне, лом-то.
Продавец в хозяйственной лавке еще рассмеялся: «Лом и шнур – да ты явно готовишь преступление! Хотя совсем не похожа на преступницу». Она тогда в ответ тоже рассмеялась: «I live in an old house, – сказала, – you know, I just need a strong man and some tools».[7] Она посмотрела на него, как смотрела на тех, кто с ней спал. Она знала – им нравится, когда она так смотрит. И он отдал ей моток веревки бесплатно, да еще пожелал удачи. Со старым домом и сильным мужиком.
Это было легко. Самое необходимое у нее есть. Она подняла лом, приложила оба его жала к замку и навалилась всем весом на второй конец. Раз, другой, третий… Безрезультатно.
Она боялась, что ее услышат.
Но выбора не было.
Она снова приложила стальные жала к двери, загнала их поглубже под замок, нажала несильно – для пробы, а потом навалилась всем телом.
32 
