12

«Атвуд Билдинг». 8 часов вечера перед Новым, 1994-м годом.

Джей давным-давно ушел, но запах лука от его гамбургера остался. Меня замутило, я открыл окно и постарался оставить его в таком положении, подложив под раму старый выпуск справочника «Кто есть кто». Вот-вот, подумал я, пристраивая книжку – мы можем позволить себе купить только подержанный экземпляр четырехлетней давности важнейшего справочного издания, а потом еще и использовать его вместо кондиционера.

Я принялся расхаживать по комнате взад-вперед. Прохлада постепенно освежала мой утомленный мозг. Предметы обстановки в нашем офисе, приобретенные в разное время, напоминали геологические слои, свидетельствуя о периодах экономического подъема и спада в истории фирмы. Обшарпанный письменный стол относился к самой ранней, докембрийской эпохе. Я пытался найти утешение и обрести хоть какой-то душевный покой, разглядывая старые знакомые вещи, однако желание провести среди них Новый год упорно не приходило.

Экспроприированные у Кларка секции с документами мешали моему мерному расхаживанию, и, разозлившись, я решил наконец ознакомиться с их содержанием. Какое-никакое, а все-таки занятие, и к тому же Делиз до сих пор не нашла ничего, касающегося Мэри и Дермота Вуд.

Изучение папок могло бы занять у заинтересованного исследователя долгие годы. Кларк, вероятно, провел сотни часов, изучая местные газеты и выискивая имена жертв несчастных случаев, чей возраст соответствовал бы возрасту его клиентов. Найдя подходящее, он подавал заявление на паспорт и свидетельство о рождении; некоторые документы были выданы двадцать лет назад. Кларк держал целую фабрику удостоверений несуществующих личностей. Отдельные документы использовались многократно разными людьми. Делиз сказала правду: это была золотая жила. Кларк вел тщательный учет подлинных и фальшивых имен и адресов.

Я полагал, что моя помощница, конечно, первым делом посмотрела на букву «W», но на всякий случай проверил.

Обложки папок были очень старые, потрепанные, с погнутыми держателями. С большим трудом я отделил все, что числилось под W, и выложил на стол. Перелистав стопку еще раз, я вынул бумаги из папок и сложил на пол. Потом заметил, что три папки сорвались с держателя и завалились на дно секции. Ни на одной из них также не значилось фамилии Вуд. Не нашлось бумаг Мэри ни на «Виндзор», ни на «Касселз», ни на «Лес» ^[16]. В конце концов я обнаружил их на слово «Древесина».

Папка была довольно тонкая, но когда я вытащил из нее пожелтевшие от времени листки, сердце у меня забилось от волнения. Большая их часть касалась Дермота Вуда, покойного укладчика асфальта. Он подавал заявление на пособие по безработице под именем Эймонн Касселли, работая в «Страхан-Далгетти» под именем Вуд. В папке лежали ирландское свидетельство о рождении и паспорт, то и другое на имя Касселли, вероятно, поддельные, если только некто Касселли не умер в молодом возрасте и Вуд не выдал себя за него. Кроме того, имелся большой желтый конверт. С замиранием сердца я его открыл.

Конверт содержал несколько коричневатых фотографий.

На одной я увидел молодую цветущую женщину в платье служанки 30-х годов. На обороте стоял штамп фотоателье на Бэкингем-Палас-роуд; вероятно, это была предполагаемая бабушка Мэри. На другой был запечатлен теннисный корт, где та же девушка держала в руках поднос с напитками для игроков. Глаза ее были устремлены на легко узнаваемую, напоминающую собачью, физиономию Эдуарда Виндзора, принца Уэльского. Фоном служило нечто вроде обнесенной рвом крепости с пушками на стенах.

  80